возражаешь, если мы увеличим эту фотографию и повесим ее в спальне?

– Конечно, Тонечка. Она мне тоже будет напоминать о многом …

– А музей восковых фигур? Там-то вы побывали?

– Были. Прошлись по всем этажам, полюбовались. Богаче и интереснее московского…

– Там есть русское кладбище – Сен-Женевьев-де-Буа…

– Нет, там мы не были.

– Жаль … – тихо сказала Уля.

– Но зато мы съездили в Живерни!

– Это где?

– Это всего три минуты на электричке от вокзала Сен-Лазар, это усадьба Клода Моне. Это удивительный город-деревня, это такая спокойная красота! Столько цветов – я представляю, что там творится летом. И какие дома – сама история … А для туристов на каждом углу продаются сумочки с росписью «самого» Моне!

– Все альбомы, что можно было там купить, мы привезли Грише. Хоть он и не почитатель импрессионистов, но все равно …

«Париж никогда не кончается, и каждый, кто там жил, помнит его по своему».

Гриша открыл небольшую потрепанную книжку.

«Мы всегда возвращались туда, кем бы ни были и как бы он не изменился, как бы трудно или легко ни было попасть туда».

– Это «Праздник, который всегда с тобой» – шепнул Карен Марго.

«Париж стоит этого, и ты всегда получал сполна за все, что отдавал ему».

Гриша закрыл книжку, и помолчав, добавил:

«И таким был Париж в те далекие дни, когда мы были очень бедны и очень счастливы».

И он поднял красивый фирменный бокал с «Kronenbourg 1669».

Уходя гости уносили по небольшой коробочке в красивой обертке.

Дома Марго открыла свой подарок – там лежала небольшая элегантная косметичка с набором косметики, и именно такой, какую она предпочитала.

А у Карена в коробочке был мужской набор – кремы до и после бритья, мужская туалетная вода и набор лезвий …

Мари, вставая при входе Свиридова, получила розу и упаковку скромной губной помады заоблачной стоимости …

ДОПТИРАЖ

Заряжая посудомоечную машину Тоня сказала Уле:

– Давай завтра устроим «библиотечный день» – посмотрим привезенные альбомы, обсудим, посплетничаем …

Мужчины помогали женщинам собирать и очищать посуду.

– Слышишь, сын, наши дамы собираться сплетничать!

– А разве нам не о чем посплетничать с тобой? И мы посплетничаем.

Тоня пришла в спальню из ванны, сбросила халатик и в невесомой ночной рубашке нырнула к Свиридову под одеяло. И очутилась в его объятиях.

– Что-нибудь случилось, Толя?

– Случилось. Я … влюбился … в свою … жену …

– Толя…! Неужели … в … меня … еще … можно … влюбиться?

– Еще как … можно …

– Сумасшедший!

Наутро женщины, освободившись от насущных дел, уединились в своей домашней мастерской. Стол для кроя был буквально завален блестящими красочными каталогами, и Тоня разгребла завал и выудила толстый и сравнительно скромный том.

Уля с интересом разглядывала иллюстрации, слушала пояснения Тони. У обоих в тетрадках появлялись эскизы, ссылки на знаменитые модели, короткие споры совершенно непонятного непосвященному характера.

Переворошив большое количество каталогов дамы решили отдохнуть и включили кофеварку.

– Мама Тоня, я хочу спросить насчет сауны … Можно?

– Улечка, мы же договорились – можно все.

– Правда, что там все голые? Все вместе?

– Правда, Улечка. Там все без одежды, как на нудистском пляже. И все спокойны, никто ни на кого не кидается.

– И как ты себя чувствовала? Все смотрят … Это же не баня, где только свои.

– Знаешь, Улечка, главное было в том, что мне не было стыдно за себя, за свое тело. Конечно, это Толя меня так настроил, но я чувствовала себя комфортно. На меня смотрели, некоторые даже разглядывали … Но я могла гордится своим телом – ничего не висит, не болтается, складок нет. Ты бы видела, какие там тела встречаются! И они тоже не стесняются своего облика…

– А молодые?

– Были там и молодые, были модели – длинные и худющие. Большинство обритые наголо … Да нет, я имею в виду тело, а не голову! Пирсинга почти нет, а вот всякие фигурные стрижки на лобке встречаются часто …

– Я бы не смогла …

– Во-первых, нужно чувство собственного достоинства … А потом у них там не принято бросаться на понравившуюся даму прямо в сауне – к тебе проявят интерес или начнут приставать потом …

– И к тебе?…

– Конечно!

И эта беседа продолжалась долго, и только время обеда прервало эту живую беседу.

Виолетта получила в подарок кроме книг на английском и русском языках первый альбом Гришиных рисунков с надписью: «Милая Тота! Это тебе». Но кроме этой скромной надписи под всеми рисунками в альбоме к подписям на английском, французском и немецком языках были добавлены рукописные подписи на русском.

Альбом, который Гриша подарил жене, Уля никому не показывала. Только Тоня знала, что дарственная надпись занимала целую страницу и была полна объяснений в любви.

Тираж альбома был небольшой – всего три тысячи экземпляров, и из продажи он исчез за несколько дней. А здесь, дома, Гриша раздарил столько этих альбомов, что пришлось к авторским экземплярам заказывать еще.

А в адрес книжного магазина «Шекспир и Ко» на улицу Одеон, 12, Париж, Франция пришла посылка с альбомом молодого русского художника.

Крупным шрифтом по французски от руки на развороте было написано «Для меня этот магазин открыл Хемингуэй. Пусть здесь всегда царит настоящий праздник, «Праздник, который всегда с тобой». Успехов вам!» И подпись художника – ГрСвиридов, такая же, как под рисунками.

А Гриша получил факс из Вены.

Из многословного, витиеватого и вежливого послания можно было понять, что издательство: во-первых, извиняется, что выпустило альбом в таком виде без согласования с автором и без выплаты гонорара, но, во-вторых, это была проверка рынка и издательство направляет автору макет альбома дополнительного тиража и договор на издание его тиражом пятнадцать тысяч экземпляров. И куча всяческих заверений и пожеланий.

Гриша добавил русские подписи под рисунками и подписал договор, убрав один рисунок. И поблагодарил за заботу – в первую очередь Густава Дрейзера и мадам Женовьеву, а также Карла Капницера и Мартина Клейнберга.

А Владимир Альбертович получил в подарок этот альбом с дарственными подписями всех членов семьи Свиридовых – за исключением Верочки …

МЕСТНЫЕ НОВОСТИ

НА ДИВАНЕ

Вечером Свиридов устраивался на диване в гостиной, рядом с ним устраивалась Тоня, подобрав ноги и прижавшись к мужу.

Гриша подкатил кресло и установил его напротив дивана, усадил Улю.

Но Уля встала, посадила в кресло Гришу и устроилась у него на коленях.

И смущенно улыбаясь взглянула на старших – те целовались, не обращая внимания