так радовалась, потому что можно было плеснуть бензинчика в разгорающийся костёр слухов?

– А разве вы ничего не слышали? Ведь сейчас только о ней все и говорят.

– Нет, я никогда не прислушиваюсь к тому, что вокруг говорят, – заметила я, отпивая из своего стакана. – Мало ли чего люди наболтать могут.

– Но иногда всё-таки стоит к ним прислушиваться, я полагаю, – ответила мне Пенни, приподняв бровь. – Потому что Эбони явно что-то замышляет против Мюриэл, и это… это не хорошо. А после того, что произошло сегодня утром на химии, ты, возможно, станешь следующей её жертвой.

– Да почему, собственно, я должна тебе верить? – возмутилась я.

– Не хочешь – не верь, – пожала плечами Пенни. – Только не жалуйся потом, когда она превратит тебя в жабу, и не говори, что тебя не предупреждали.

Затем снова потянулись уроки, до самого конца этого бесконечного дня. Эбони на каждом из них сидела в одном классе со мной, но за всё это время не сказала мне ни слова. Зато постоянно шептала что-то окружавшим её девочкам. Я начала думать, что Пенни, пожалуй, права и Эбони на самом деле что-то замышляет.

На одном из уроков я заметила, как она обменивается записочками с Этель Хэдлоу. Недобрый это был знак, недобрый. Кстати, Эбони даже не пыталась скрыть эту переписку, но учительница ничего ей не сказала. Даже замечания не сделала.

Ну, а я изо всех сил старалась быть примерной ученицей. Я слушала на уроках, можете себе представить? Сидела и слушала! И в тетрадку записывала. Такого за мной никогда не водилось.

Нет, я, конечно, любила, например, вести дневник, но, согласитесь, это же совершенно не одно и то же, что в тетради писать, правда? В дневнике я пишу то, что хочу, о том, что я думаю. А в тетрадь нужно записать то, чего требует какая-нибудь старая зануда, которой нужно, чтобы я запомнила какие-то цифры или даты. А зачем мне их запоминать, если я точно знаю, что они мне ни разу в жизни не понадобятся?

Наконец эти мучения закончились, мы поужинали, а затем отправились в свою комнату, осоловевшие от усталости и еды. Шли мы вместе с Ариадной и Мюриэл, а потом Эбони нашу команду догнала и бросила в сторону Мюриэл тяжёлый, мрачный взгляд. Та поёжилась, как от холодного ветра, но Эбони бесшумно проплыла мимо нас и скрылась впереди.

– Ты точно ничего не сделала, чтобы… попасть в немилость к Эбони? – спросила Айви у Мюриэл. Я очень удивилась. Обычно это я задаю подобные вопросы. В лоб, что называется. – Она так держится, будто зуб на тебя имеет.

– Ничего я ей не сделала! Это точно, – отрезала Мюриэл, но тут же понизила голос и уже другим, скорее не сердитым, а печальным тоном добавила: – Просто она ненавидит меня, а почему, я не знаю.

Мы подошли к комнате, где жила Эбони, и тут…

Посреди коридора стоял котик – молоденький, тощенький, чёрный, как ночь. Представляете?

Котик окинул нас взглядом круглых янтарных глаз, презрительно фыркнул, выгнул спинку и проскользнул в приоткрытую дверь комнаты Эбони.

– Ну, ничего себе, – выдохнула Ариадна.

– Девочки, что это было? – спросила я.

– Это был знак, – мрачно ответила Мюриэл. – Очень зловещий знак.

Глава четырнадцатая. Айви

Разумеется, Скарлет первым делом подошла к двери и заглянула в комнату Эбони, чтобы увидеть кота.

– Ничего не вижу, – сказала она. – Спрятался, наверное.

– Это её фамильяр, – прошептала Мюриэл и, увидев, что мы её не понимаем, пояснила: – Ну, нечистый дух такой на службе у ведьмы или колдуна. Он чаще всего бывает в виде какого-нибудь животного – чёрной кошки, ворона или жабы, например. Лучше держаться от него подальше!

– А мне этот котик очень понравился, – покраснела Ариадна. – Милый такой…

– Начнём с того, что она нарушает правила, – повернулась к нам Скарлет. – Держит в своей спальне домашнее животное, а это строго запрещено!

– Давно ли тебя начали волновать школьные правила? – спросила я сестру, приподняв свою бровь.

– С тех пор как их начала нарушать Эбони, – ответила Скарлет. – Пошли. Нужно сказать об этом сестре-хозяйке. Эбони заслуживает хорошей взбучки!

Следом за Скарлет мы прошли дальше по коридору и увидели, что дверь сестры-хозяйки широко распахнута, очевидно, она как раз собиралась выйти на свой вечерний обход. Тут и она сама появилась, выплыла из глубины своей комнаты в домашнем халате.

– Добрый вечер, девочки, – сказала сестра-хозяйка, вытаскивая изо рта шпильку и закалывая ею собранные в пучок волосы. – Что-то случилось?

Я уже открыла рот, чтобы объяснить, в чём дело, но Скарлет опередила меня:

– Эбони держит в своей комнате кота, мисс!

Мы все согласно закивали.

Сестра-хозяйка по очереди посмотрела на каждую из нас с таким видом, будто мы несём какую-то дикую чушь. Не поверила она нам, это ясно.

– Я обязательно заметила бы, что одна из моих девочек держит у себя в комнате кота! – решительно заявила сестра-хозяйка.

– Она его прячет, – возразила Мюриэл. – А сам кот совершенно чёрный, его сложно увидеть. Но он только что был здесь, в коридоре, честное слово, а потом ушёл к ней в комнату…

Тут Мюриэл замолчала, потому что рядом с нами возле комнаты сестры-хозяйки возникла Эбони. По выражению её лица я догадалась, что она слышала весь разговор. Нахмурив брови, она пристально посмотрела на каждую из нас, а когда очередь дошла до Мюриэл, прошептала что-то одними губами, а затем быстрыми шагами ушла прочь. Остановить её сестра-хозяйка даже не попыталась.

– Я думаю, вам просто показалось, – сказала она. – Мисс Макклауд хорошая девочка.

– А вы уверены, что это вам не показалось? – спросила её моя сестра.

К счастью для Скарлет, сестра-хозяйка этих её слов не услышала и продолжала задумчиво смотреть в сторону коридора.

– Если здесь есть кот, я его найду, – сказала она. – А вы, девочки, идите и готовьтесь ко сну. Шагайте, шагайте.

Я посмотрела на всех остальных и пожала плечами. Ну сами скажите, что ещё мы могли сделать в такой ситуации?

Мы отправились назад, но возле спальни Ариадны и Мюриэл нас поджидала Эбони. Она стояла, прислонившись спиной к двери и сложив на груди руки.

Мы окружили её, и Скарлет спросила:

– Что ты делаешь?

Её слова Эбони проигнорировала и просто стояла, пристально глядя на Мюриэл.

– Не советую вам всем совать нос в дела, которых вы не понимаете. – Голос Эбони, как всегда, не повышала, но в её тоне явно сквозила угроза. – Особенно тебе.

Мюриэл побледнела и глухо ответила:

– Прошу тебя, просто оставь