Алекс понимал ее, как мало кто другой. Он пробрался через все барьеры и затронул ее сердце.

Она влюбилась в него. Черт возьми.

Она сделала то, чего не следовало. Чего просили ее не делать все, даже Алекс. Гвен поняла, что ей нужно в этой жизни: семья и Алекс. Но эти две вещи были взаимоисключающими. У нее никогда не будет Алекса и семьи. Но почему-то она позволила себе это. Сделанного не воротишь.

Гвен любила Алекса.

И он, несмотря на возражения, тоже что-то чувствовал по отношению к ней. Она знала это, чувствовала в его неуверенности. Если бы ему было все равно, он бы пришел к ней ночью.

* * *

Когда первые лучи солнца прокрались в комнату, Гвен села на кровати. Алекс все еще спал рядом. Она поняла, что ни разу не видела его спящим.

Прядь темно-золотистых волос упала на глаза. Когда он спал, надменность и самоуверенность исчезала. Его лицо было спокойным, мирным, ранимым. Совершенно новое качество. Пока он был чем-то озабочен, Гвен не удавалось увидеть его без защиты. В первый раз она заметила это, когда он понял, что забыл про презерватив. Но беззащитность тут же исчезла.

Гвен хотелось погладить его губы, но Алекс бы проснулся. Вместо этого она посидела рядом пару минут, стараясь запомнить это лицо.

Наконец она выскользнула из постели, надела пижаму и пошла к себе.

В дверях она остановилась и последний раз посмотрела на спящего Алекса. Она собиралась идти вниз, но знала, что покидает не только спальню Алекса.

Вздохнув, она прошептала:

– Прощай.

И вышла, тихо закрыв за собой дверь.

Спустившись вниз, Гвен заметила какое-то движение. Она обернулась и увидела в гостиной Сабину. В желтом спортивном костюме Сабина балансировала на одной ноге на мягком коврике. Ее руки были над головой, а вторая нога, согнутая в колене и отведенная в сторону, была прижата ступней к бедру.

В такой позе она напоминала ярко-желтого фламинго.

– Доброе утро, – не теряя равновесия, сказала Сабина.

– Извини, что прерываю, – смущенно ответила Гвен.

Она не ожидала встретить кого-нибудь по пути в свою комнату. Не в такой ранний час.

– Ты не мешаешь. – Сабина улыбнулась и опустила ногу. – Я не практиковалась, пока была здесь. Я решила встать пораньше и поделать упражнения, иначе на первом же уроке я буду как доска, и все ученики будут смеяться надо мной.

– Ты преподаешь йогу? Я думала, ты работаешь в магазине Эдриен.

Сабина кивнула и встала на колени.

– Йога не занимает весь день. Я веду несколько вечерних групп и одну для будущих мам по субботам. Приходи. Когда я была беременна, мой доктор посоветовал мне перинатальную йогу, и после нее я впервые почувствовала себя хорошо. После родов я не бросила занятия, и они мне помогли прийти в форму.

– Я с удовольствием попробую. Не только чтобы вернуть форму, но и заполнить свободное время. После. – Когда она вновь будет одна.

– Ты делаешь отличное дело. Я не должна была говорить тогда, что никогда бы на такое не пошла. Это глупо, учитывая, что, несмотря на трудности, ты не сдаешься.

– Не волнуйся. Все сложнее, чем я ожидала, и не каждому это под силу. Но оно того стоит.

– Правильно. Присоединишься ко мне? – Сабина достала из сумки второй коврик и постелила перед Гвен. – Пара упражнений, которые ты сможешь делать дома, пока не придешь на занятия.

Гвен встала на коврик и сделала серию поз, после которых прошла не только боль в спине, но и растянулись все ее зажатые мышцы. Гвен стало даже немного жарко. В конце они сделали дыхательные упражнения. Голова Гвен окончательно прояснилась. Она и не предполагала, что йога поможет ей думать, но если стресс и боль затмевали мысли, то стоило заняться йогой.

– Можно задать тебе личный вопрос?

– Конечно. У меня не так много секретов.

Гвен было немного стыдно, но ей хотелось с кем-то поговорить об Алексе, с кем-то, кто не так близок.

Ей казалось, у Сабины достаточный опыт в неудачных отношениях.

– Что случилось с отцом твоего ребенка?

– Мы просто не подошли друг другу. Сначала было влечение, но потом оказалось, что ничего не получится. Он был богат, я бедна. Он был озабочен своим бизнесом, а я хотела наслаждаться жизнью. Меня это почти убило, но спустя несколько недель я разорвала отношения. Я знала – дальше будет только хуже. Только потом я поняла, что беременна.

– Он не хотел ребенка?

– О, уверена, он хотел бы. Поэтому я никогда ему не говорила. Это звучит ужасно. Но когда я сказала, что он бизнесмен, я имела в виду и его силу, заносчивость и желание все контролировать. Я не хотела, чтобы Джаред стал пешкой в его деле. Я не дала Гевину возможности взять меня на полное попечение, чтобы мой сын рос среди нянек и учился в пансионе. Честно, я удивлена, что он все еще не появился у меня на пороге, требуя отдать ему сына.

– Это, должно быть, очень тяжело – понимать, что он в любой момент может узнать.

– Вероятно, но, уйдя от него, я поступила правильно. И я стараюсь сосредоточиться на жизни. Я ращу Джареда, зная, что он чувствует себя любимым и нужным. Он не должен страдать из-за того, что я не могу построить отношений. – Сабина поднялась на ноги и помогла встать Гвен. – Любовь может быть чудесной, но и разрушительной тоже. Я любила Гевина. Это было сильное, страстное и романтическое чувство. Но себя я тоже любила и не могла сидеть и ждать, пока он сломает меня.

– Ты поступила правильно.

– Да. Важно не останавливаться. Запомни это.

Гвен кивнула. Хороший совет, но что это значит для нее самой после признания в том, что она любит Алекса?

– Спасибо за совет. И за йогу.

Сабина улыбнулась и помахала рукой, и Гвен скрылась в комнате. Йога взбодрила ее, и вместо того, чтобы лечь поспать, Гвен приняла горячий душ.

Ей было неловко оттого, что она недооценила Сабину. Не стоит вешать ярлык на человека только из-за его внешности. Может, как-нибудь пригласить ее на обед после того, как Фасолинка родится? Это будет первым шагом навстречу новым настоящим друзьям и жизни вне работы. И она обязательно придет на занятия по йоге. Показанные Сабиной позы сотворили чудо с ее уставшим телом. Может, однажды это поможет и ее разуму обрести покой. Небольшая медитация и наведение порядка в голове не повредит. Горячий душ позволил Гвен расслабиться, но в мыслях все еще крутился последний разговор. Ей хотелось выбросить из головы все негативные мысли.

К сожалению, она не относила себя к людям, которые считают, что «стакан наполовину полон». Она всегда «надеялась на лучшее, но готовилась к худшему». А что это означало для ее отношений с Алексом? Что она надеялась на приятное времяпрепровождение и отсутствие боли, когда он покинет ее?