объяснения. Среди слабонервных людей уже наблюдается тенденция приписывать ее сверхъестественным силам и наделять детей магическими свойствами. Такая чушь пользы не принесет и может повлечь за собой то, что Зиллейби называет «синдром сумасшедшего дома». Следует провести непредвзятое исследование».

Организация исследований, хотя и более обширного характера, была темой и третьей докладной записки Уиллерса, носившей характер явного протеста.

«Во-первых, я не понимаю, почему в это дело вмешивается военная разведка. Во-вторых, если такое вмешательство необходимо, то почему она присвоила право быть единственной заинтересованной стороной?

Подобные действия ошибочны в своей основе. Кто-то же обязан организовать детальное изучение этих детей! Я, конечно, записываю свои наблюдения, но это всего лишь наблюдения рядового практикующего врача.

Здесь нужна большая группа экспертов. Я молчал до рождения детей, так как думал (и сейчас думаю так же), что так будет лучше для всех замешанных в этом деле и, в первую очередь, для матерей. Однако сейчас нужда в молчании отпала.

Мы уже свыклись с фактами вмешательства военных в самые различные области науки, хотя в большинстве случаев оно ни к чему хорошему не ведет, однако нынешняя ситуация — случай, выходящий из ряда вон.

Просто позор, что такие события будут и дальше скрыты от общественности, а их изучение останется практически заброшенным.

Если это не пример обструкционизма, то тогда это скандал чистой воды!

Что-то должно быть предпринято, хотя бы и в рамках закона о сохранении государственной тайны, если уж это так необходимо! Пока же потрясающая возможность сравнительного изучения близнецов просто отбрасывается как ненужная тряпка.

Вспомните, сколько труда вложено в изучение простых «четверней» и «пятерней» близнецов, и взгляните на тот материал, которым мы располагаем в данном случае. Шестьдесят один близнец — все похожи так, что большинство матерей не может их различить (матери это отрицают, но тем не менее это так). Подумайте об исследованиях, которые можно провести в области сравнительного изучения воздействия окружающей среды, закаливания, общения, диеты и прочего. То, что происходит сейчас, можно уподобить сожжению еще не написанных книг. Необходимо что-то делать, пока шанс не утерян».

Обвинения вызвали немедленное появление Бернарда и длительную и весьма желчную дискуссию. Последняя закончилась тем, что доктор Уиллерс частично удовлетворился обещанием Бернарда побудить Министерство здравоохранения к быстрым и решительным действиям.

После того как все разошлись, Бернард сказал:

— Теперь, когда официальная заинтересованность Мидвичем стала более явной, может оказаться полезным (и даже позволит избежать в будущем многих осложнений) привлечение на нашу сторону симпатий Зиллейби. Как вы думаете, нельзя ли организовать встречу с ним?

Я тотчас позвонил Зиллейби, тот сразу же согласился, и после обеда я проводил Бернарда в Кайл-Мэнор и оставил их наедине. Когда через два часа Бернард вернулся в наш коттедж, он был очень задумчив.

— Ну, — спросила Джанет, — и что же вы думаете о нашей мидвичской достопримечательности?

Бернард покачал головой и посмотрел на меня.

— Просто поражаюсь Зиллейби, — сказал он. — Ваши докладные, Ричард, просто великолепны, но я сомневаюсь, что его персона получила в них правильное освещение. О, конечно, ему свойственно излишнее многословие, которое может показаться иногда, как я представляю, пустопорожним, но вы слишком много места отвели описанию манеры и слишком мало — сути.

— Сожалею, что навел вас на ложный след, — согласился я. — Беда Зиллейби в том, что суть его речей трудно ухватить, а иногда она совершенно ускользает. Очень малая часть того, что он говорит, годится для включения в докладную записку. Он зачастую упоминает о чем-то en passant, и к тому времени, когда вы начинаете обдумывать сказанное, вы уже не знаете, упомянул он это с серьезным намерением или просто проигрывал возможные гипотезы, а уж если на то пошло, то вы не уверены и в том, он ли вам на что-то намекнул или вы сами это вообразили. Вот ведь в чем тут проблема.[3]

Бернард понимающе кивнул.

— Да, против этого трудно возразить. У меня сложилось такое же впечатление. В конце разговора он чуть ли не десять минут потратил на то, чтобы сообщить, будто он недавно пришел к мысли, что с биологической точки зрения цивилизация есть форма социального упадка. От этого он перешел к рассуждениям, что разрыв между homo sapiens и другими видами не так уж велик. Затем высказал предположение, что для нашего развития было бы лучше, если бы нам пришлось в свое время бороться за первенство с другими разумными или, по крайней мере, с полуразумными видами. Я уверен, что все это говорилось с каким-то подтекстом, но будь я проклят, если знаю — с каким!

Ясно одно — при всей своей рассеянности он почти ничего не упускает из поля зрения… Кстати, он, так же как и доктор, твердо стоит на позициях необходимости экспертного наблюдения, особенно в отношении способности детей понуждать взрослых к действиям. При этом исходит из совершенно иных предпосылок. Он не считает эти проявления следствием истерии и очень интересуется тем, что же это такое. Между прочим, вы, видимо, пропустили один факт: вам известно, что дочь Зиллейби вчера попыталась увезти своего ребенка на автомобиле?

— Нет, — сказал я. — А что значит «попыталась»?

— Только то, что, проехав шесть миль, ей пришлось вернуться обратно, отказавшись от этой затеи. Ребенку ее намерение явно не понравилось.

Феррилин выразилась так: «Очень плохо, если ребенок постоянно держится за материнский передник, но еще хуже, если мать оказывается привязанной к слюнявчику своего дитяти». Зиллейби считает, что ему придется принять меры.

Глава 14

Проблемы осложняются

Прошло не меньше трех недель, прежде чем Алану Хьюэсу удалось вырваться на уик-энд, так что намерение Зиллейби «принять меры» пришлось отложить на этот срок.

К тому времени нежелание Детей (упоминая их, местные жители стали как бы применять прописное «Д», чтобы отличить их от собственных детишек) покидать ближайшие окрестности деревушки стало общеизвестным фактом. С этим обстоятельством были связаны довольно большие неудобства, так как матери, если ей надо было поехать в Трайн или куда-нибудь еще, приходилось искать человека для ухода за ребенком. Впрочем, теперь на подобные неудобства внимания не обращали, рассматривая их как причуду или просто как еще одно затруднение в ряду других, возникающих после рождения ребенка.

Зиллейби, однако, отнесся к делу серьезнее, хотя все же дотерпел до вечера воскресенья, чтобы изложить свое мнение зятю. Уверенный в необходимости откровенного разговора, он отвел Алана к шезлонгам, расставленным под кедром на лужайке, где никто не мог им помешать. Как только они уселись, Зиллейби приступил к делу с непривычной для него прямотой.

— Вот что я