Даже хмель отступил от такого пристально внимания столь экзотического товарища. Если бы сейчас из-за того столика за Стасом наблюдал агент в черной форме МКЗП[6]или даже снайпер через ПСО-1 своей СВД, то он бы не так удивился.

Стас встал из-за стола и уже был готов подойти к монаху, но тот опередил его. Оставив недопитой дымящуюся пиалу зеленого чая, он поднялся, остановился у двери заведения, еще раз обернулся, направив лезвие своего взгляда на Стаса, и исчез за скрипучей дверью заведения.

Ошарашенный Стас выскочил на улицу, но никого там не обнаружил. Монах как в воду канул. Постояв немного на пороге, бывший директор монгольского филиала Института внеземных культур вернулся в харчевню за очередным бокалом солнечного напитка, но перед его глазами до сих пор стояло монашеское лицо в татуировках. Эту физиономию он уже видел когда-то в своей жизни, но вот все никак не мог припомнить, когда и где. Образ незнакомца скользил в сознании то ли по тонкой грани забытых воспоминаний, а то ли по призрачному следу обычного сна, петляющему между ночной фантазией и явью. И это мерзкое чувство бессилия, когда не способен вспомнить что-то такое… важное, до позднего вечера терзало хмельной разум академика.

Утро следующего дня неприятно удивило резким похолоданием. Стасу казалось, что еще немного, и он услышит характерное позвякивание в своих штанах, и совсем не потому, что его тестикулы были из стали, как у доброй половины отряда, прущего по карантинной зоне. У этих мужиков по жизни что-то сурово позвякивало при ходьбе. А Стасу было элементарно холодно, холодно и хреново от вчерашних посиделок в «Ударнике».

Пять человек в полном снаряжении цепочкой шли между холмов. В низинах висел туман, ограничивая видимость. Из мутной молочной пелены то и дело вырывались и проплывали мимо ходоков ржавые уродливые остовы брошенной техники, кучки порванных автомобильных покрышек, большие деревянные катушки из-под кабелей и канатов, ржавые перепутанные кишки самих канатов и прочие следы «великой добычи страны». Под ногами поскрипывали то битые стекла, то молотый шифер, а то и куски ржавых железяк различного происхождения. Тихо шуршал гравий. Изредка дорогу перебегала какая-то четвероногая живность. Люди на пути отряда не появлялись.

Оставалось пройти последний километр до «глухого перевала». Так обозвали узкую ложбину между холмами, за которыми разлеглась небольшая долина с каменистым труднопроходимым рельефом. Дальше долину со всех сторон окружали горы. Это место, по понятным причинам, обошла стороной промышленная разработка. И хоть без специального снаряжения преодолеть расстояние от перевала до горных площадок, с которых можно было нормально «порыбачить», было практически невозможно, сюда все равно ломились толпы ловцов ветреной удачи.

Подавляющее количество этих пройдох очень быстро обламывала первая группа советского зонного спецназа, патрулирующая этот участок карантинной зоны. Кого не успевали отловить на подходах к горному массиву, того тупо отстреливали крупным калибром, минами и мобильной артиллерией, когда народ пытался преодолеть крутые склоны за долиной.

И чтобы избежать неприятностей, Стас заранее закрепил на своем рюкзаке штырь Куликова[7]с сине-белым судовым вымпелом Академии наук СССР. По этому условному знаку военный патруль издалека определял, что это идет исследовательский отряд Института внеземных культур во главе с заслуженным академиком Михелем. Конечно, бывший директор филиала заранее предупредил военных о своей вылазке по рации, но в таком деле лишних предосторожностей не бывает.

Как Стас и предполагал, их заметили задолго до перевала. Грозный рык мотора из тумана нарастал и приближался. Пятеро идущих остановились, от греха подальше закинули стволы за спину и принялись ждать. Громыхающие темные пятна выплыли из тумана и материализовались в два «Урала», облепленные броней и станковыми пулеметами. Машины остановились. Из ближней выскочили два бойца с «калашами» наперевес. Патрульные шустро преодолели расстояние до отряда.

– Доброе утро, Станислав Викторович, – старший по званию поприветствовал ученого, – а вы все грызете гранит науки! Вот не сидится вам в теплой лаборатории с вашими младшими научницами. Кстати, как там Алина и Машка, в гости не звали?

– Чего же не звали? – Стас улыбнулся и предъявил патрульным пакет документов. – Передавали, что на эти выходные они в город собираются, вот и вас приглашали в кино сходить.

– Я-то с радостью! Даже смену прогуляю, чтоб с вашими кокетками мороженко покушать. – Патрульный заулыбался, быстро пролистал бумаги и глянул на сегодняшних попутчиков академика. – Так, а это у нас кто? Предъявите свои корочки, ребятки.

Попутчики академика протянули патрульным свои свежеиспеченные удостоверения сотрудников Института внеземных культур и пять долгих минут молча ждали, пока старший патруля проверял подлинность этих документов. И все это время два грузовика размеренно рычали своими двигателями, черные стволы пулеметов с холодным равнодушием смотрели сквозь тела стоящих, а выхлопные трубы выдыхали гарь и хищно роняли на землю слюни конденсата.

– Ну, вроде бы все в норме, – завершил досмотр главный дозора. – Назад вас когда ждать, Станислав Викторович?

– Если все пойдет как надо, то ждите на северной заставе через три дня. Я предварительно на связь выйду.

– На северной? Ого, вы крюк задумали дать, – присвистнул патрульный, – но не мне вас учить, пути советской науки неисповедимы. Только вы это, осторожней у северной. Ребята там вчера мародеров из какой-то шайки минометом обстреливали. Смотрите, мог кто и выжить. Да и пацанов на заставе предупредить не помешает, а то накроют вас стотридцатикилограммовым гостинцем, и соскребай потом содержимое вашей светлой головы со скал.

Отпустив черную шуточку, главный дозора и его подручный убежали к машинам. «Уралы» сорвались с места, обстреляв туман позади себя целым облаком гравия, и унеслись прочь. Проводив их взглядом, самый рослый и крепкий из мужиков отряда злобно сплюнул себе под ноги.

– Кровопийцы, твари… – злобно прошипел он и призывно махнул остальным.

Четверо в камуфляжных костюмах с огромными рюкзаками за плечами потопали дальше. Стас, несущий в рюкзаке лишь скромный запас харчей и совсем немного походного оборудования, выглядел на их фоне карликом.

Когда отряд вошел в долину, утренний туман уже растаял, оставив мелкие капельки на жиденьком покрывале травы и перекрасив камни в «мокрый» цвет. В центре долины извивалась мелкая быстрая речушка. Перейти ее вброд особого труда не составило. Куда сложнее было грести по заваленному острыми булыжниками склону.