Но если Элис тоже чувствовала что-либо подобное, она определенно не показывала этого. Таким образом, их деловые отношения внешне оставались прежними.

В начале лета Элис попросила отпуск, чтобы навестить семью, которая, как она сказала Леонардо, жила на одном из островов на северо-востоке. В этой просьбе Леонардо не мог отказать и поэтому на несколько недель остался один.

Однажды, в пятницу утром, впервые за несколько месяцев он оказался в Конторе Герольда. По словам Вероники, очереди теперь двигались намного быстрее, и вестибюль был уже не так густо заполнен ожидающими. Стены красила бригада маляров, и Леонардо заметил, что пол заново выложен плиткой в черно-белую клетку и теперь стал непривычно ровным. Довольно быстро дождавшись своей очереди, он подошел к столу.

— Да?

Этот резкий голос принадлежал хорошо сложенной женщине средних лет. Очевидно, Герольды больше не облачались в наряд с гербами, поэтому женщина была запакована в черную кожаную куртку с немыслимым числом карманов, украшенную замысловатым узором из маленьких латунных заклепок. У нее были коротко подстриженные волосы и только взлохмаченная челка свешивалась прямо на глаза. На куртке сверкала официальная эмблема, которая сообщила Леонардо, что девицу зовут Нина. Он представился:

— Леонардо Пегас, волшебник.

Она подняла бровь:

— Пегас? Ах да! Да, я слышала о вас. Вы ведь новый начальник Элис, точно? То, что она отчалила в середине реорганизации, на самом деле расстроило все мои планы. Таким простофилям, как я, вечно не везет! Я никогда не хотела работать на входе, знаете ли. Это совсем не мое. Короче, а вам чего надо-то?

Сбитый с толку этим потоком слов, Леонардо принялся ощупывать карманы, пытаясь выискать свой пергамент.

Девица вздохнула:

— Давайте живее! Теперь слишком мало времени, номера теперь сокращают и все такое. А эти ведомости! Теперь мне больше нельзя пользоваться старыми, приходится заполнять новые, все пять видов, а их просто-напросто забирают насовсем. Еще и копий всегда не хватает. Ух, я бы добралась до того, кто придумал эту систему! Ой, ну что, нашли наконец-то?

Леонардо отошел от стола, чувствуя себя незваным гостем. И почему эта женщина не могла быть такой же сдержанной и смышленой, как Элис? Он вдруг понял, что ужасно скучает по Элис. Интересно, пришлет ли она ему открытку?

В тот вечер в «Отдыхе глашатая» Леонардо попытался объяснить Веронике сложные чувства, обуревавшие его. Леонардо очень ценил советы маленькой клоунессы, потому что Вероника обладала уникальной способностью видеть запутанные дела под простым углом зрения.

— Она тебе нравится? — спросила Вероника, хрипло смеясь. — Так и есть, да? Как считаешь, какова она в постели?

Как-то раз Рыжик и Малыш с трудом добрались до своего любимого места на поросшем травой утесе, откуда открывался красивый вид на деревню. Миссис Браун потребовалось несколько недель, чтобы прийти в себя после ночи, проведенной ее сыном с Эйлин у Странников. В течение этого времени Рыжику приходилось утешаться лишь тишиной холмов и нетребовательным общением с Малышом. Теперь же, сонно вытянувшись на спине, он чувствовал надежную тяжесть песьей головы на своей груди. Ероша жесткую шерсть на шее Малыша, Рыжик разглядывал облака, размышляя о предубеждениях взрослых.

Едва закончив ругать сына за ночевку у Странников, миссис Браун отправила его прямиком в унылый дом местного священника, где Рыжику прочитали длинную назидательную лекцию о порочности нынешней молодежи и ужасающем возмездии, которое должно настичь грешников. Эйлин после скандала с отцом сидела в своей комнате, гадая, как тот решит ее наказать. Бесцельно слоняясь у ее дома, Рыжик видел, как девушка стояла у окна с несчастным видом, но, когда он позвал ее, Эйлин поспешно задвинула шторы.

Несправедливость всего, что случилось, заставляла Рыжика вздыхать от недоумения, но вскоре его мысли вернулись к летним прогулкам с Эйлин. Он вспомнил, как они прежде бродили по холмам днем, как они лежали бок о бок в высокой траве, глядя, как далеко в вышине над ними парит пустельга. Он вспомнил обрывки их разговора.

— Как ты думаешь, на что похож мир, который она видит? — задумчиво спросила Эйлин.

— Откуда ты знаешь, что это она? — поддразнил подругу Рыжик, и девушка в ответ шутливо ткнула его в бок:

— Я просто знаю это! А теперь застегни пуговицы, становится холодно.

Рыжик попытался отбросить воспоминания об Эйлин и сосредоточиться на пустельге, стараясь представить, каким она видит пейзаж сверху. Должно быть, перед ее взором дорожки, ручьи и холмы соединяются друг с другом, подобно узорам на ковре. Если бы птица умела говорить, то смогла бы объяснить, как найти дорогу от одного места до другого. Возможно, вдруг подумалось Рыжику, она могла бы показать Странникам дорогу до следующей деревни.

В разговоре с Рыжиком смуглый Гидеон Блэквуд коснулся одной детали, и теперь мальчик непрестанно думал о ней. Он пытался разузнать, как Странникам удается путешествовать от одного места до другого через всю страну, как у них получается приходить в деревню в то самое время, когда там устраиваются ежегодные ярмарки и случаются другие события. Но Гидеон, хотя и был готов свободно поговорить на любую тему, вдруг стал удивительно уклончивым. Из его односложных ответов Рыжик понял только то, что Странники не рассказывают друг другу, в каком направлении идти, что они не переписываются и не используют никаких схем и планов.

Этот последний пункт особенно заинтриговал Рыжика. На уроках по географии в старших классах им рассказывали о Братстве картографов, и учитель мимоходом упомянул о необычных диаграммах, которые, поговаривали, создают члены Братства. Эти диаграммы называются схемами.

Рыжика мгновенно заинтересовало замечание, что эти схемы могут указать тем, кто сумеет их растолковать, как с помощью дорог и тропинок соединяются друг с другом разные части земли, большие города с маленькими, а маленькие города с деревнями. Но когда он спросил учителя географии, может ли тот одолжить несколько схем, что бы Рыжик изучил их, учитель ответил, что работы Братства хранятся за семью замками и что эти схемы доступны лишь немногим посвященным привилегированным персонам. Учитель не хотел разочаровывать мальчика, но больше ничем помочь ему не мог.

Направляясь на велосипеде к дому, Рыжик подумал, что если один учитель не может помочь ему, возможно, это удастся другому. Поэтому он решил заглянуть к своему старому деревенскому учителю. Почти у самой реки Рыжик резко нажал на тормоз, велосипед занесло, и он остановился прямо у ворот перед домом старика. Рыжик прислонил своего «коня» к забору и пошел по дорожке к дому. Музыки не было слышно, но входная дверь оказалась, как обычно, приоткрытой. Рыжик нашел учителя сидящим за рабочим столом, на котором было разложено несколько дюжин деталей пианино.

— Оно расстроено, — объяснил учитель, не поднимая головы. — Я просто разбираю его на кусочки, а потом составляю их вместе. Обычно это срабатывает.