видеть Эллиота, как в эту минуту, но из лифта вышел не он, а пожилая семейная пара, одетая для светского раута.

Что ж, придется идти по сложному пути.

— Вы работаете с Кроу? — спросила я. Вряд ли бы они признались, конечно, но попробовать все равно стоило.

— Не знаю, о ком ты говоришь, — сказал Марио и дернул меня за руку. — Пошли.

— Надеюсь, вы не слишком далеко припарковались, — сказала я. Если они не с Кроу, то откуда они взялись и какого черта им вообще надо?

Едва мы вышли из укромного местечка, как к нам присоединились еще двое разговорчивых итальянских бизнесменов, и я оказалась прикрыта со всех сторон. Звать на помощь было глупо, даже если Марио и не устроит здесь обещанную кровавую баню, максимум, что сможет сделать местный консьерж, это вызвать полицию, а когда та приедет, меня здесь уже не будет.

Это ж не «Континенталь», где под стойкой регистрации висят два дробовика и РПГ. И это я не для красного словца говорю, я как-то раз заглянула и увидела собственными глазами.

Мы вышли из отеля, и к подъезду сразу же подъехал черный представительский «мерседес». Что ж, по крайней мере, у моих похитителей был стиль.

Мы втиснулись на заднее сиденье — я посередине, Марио и Джорджо по бокам, а одному парню места не хватило. Наверное, ему придется идти пешком.

И это говорит о не слишком высоком уровне планирования. Небольшая тактическая ошибка, но все же…

«Мерседес» тронулся с места.

— Может быть, вы хотя бы намекнете, что вашему боссу от меня надо? — поинтересовалась я.

— Кровь за кровь, — сказал Марио. — Мы тебя узнали. Ты та сучка, которая застрелила нашего крестного отца, и ты за это ответишь.

— Слушайте, вы серьезно? — возмутилась я. — Это ж когда было-то…

Глава 36

Ты спрашиваешь, в чем причина моего возмущения?

Это на самом деле было чертовски давно. Перестрелка в Маленькой Италии, в результате которой погиб… ладно, в ходе которой я застрелила их крестного отца, была моим первым заданием в качестве Цензора ТАКС. Я пыталась не доводить дело до стрельбы, но у меня не получилось, и я убила Витторио Дженовезе, а кто-то из его подручных в первый раз застрелил тогда еще агента Смита. В смысле, первый на моей памяти, я понятия не имею, сколько раз его убивали до того, как мы с ним познакомились.

Изменение сюжета Дженовезе позволило городской полиции совершить сотни арестов и нанести организованной преступности сокрушительный удар, а я получила откат в виде маньяка-убийцы, в чью машину случайно села. Он тогда едва не угробил меня на пустыре, который любил использовать в качестве места преступления, и порой мне кажется, что отбилась я только чудом. Ну, это еще до летающего топора было.

Сказать, что после стычки на пустыре я считала то дело окончательно завершенным, было бы неправдой. На меня с тех пор столько всего навалилось, что я о покойном Витторио даже и не вспоминала. С тех пор я нашла убийцу Дерека, открыла в себе потенциальную богиню, схлестнулась с ТАКС, потеряла память, обрела память, но не всю, побывала в застенках, угодила в заложницы, была спасена Реджи Гарднером, чье имя теперь тоже значилось в Черном Блокноте, родила дочь… ну, в общем, много чего случилось в рамках чужих сюжетов, и у меня как-то вылетело из головы, что в реальном мире последствия чего угодно могут настигнуть тебя в какой угодно момент.

Моя ошибка.

Как говорил кто-то из довольно древних и неглупых парней, есть время разбрасывать камни и есть время собирать камни, и делать это надо не менее тщательно, потому что кто-нибудь может смастерить рогатку и зафигачить тебе одним из этих камней прямо в лоб.

Но ведь столько лет прошло, и я уже довольно давно вернулась в Город, почему же эти парни пришли за мной только сейчас? Просто совпадение?

Мы выехали из благоустроенного центра, миновали кварталы среднего класса и сейчас катили через рабочие районы, где единственными светлыми пятнами были вывески круглосуточных заправок. Обращались со мной довольно вежливо. Ну, в смысле, не били по лицу, не тыкали пистолетом под ребра и даже наручники надевать не стали.

Приятно иметь дело с цивилизованным противником.

Страшно мне почему-то не было. Может быть, после всего, через что мне пришлось пройти за последние годы, кучка итальянских мафиозо казалась просто незначительной помехой на моем пути, а может быть, у меня наступила профессиональная деформация, и эмоции было способно вызвать только текущее расследование. Я хотела добраться до того, кого… в смысле, до Кроули. Вот кто был действительно опасен.

А эти парни ему и в подметки не годились.

Ну, или имел место третий вариант, в котором я себе врала, и храбрилась, и пыталась держаться стойко, когда все пошло совсем не так. У меня в голове творился такой бардак, что после разговора с психоаналитиком тому, скорее всего, потребовалось бы обратиться к своему психоаналитику.

Смит вряд ли начнет искать меня раньше завтрашнего утра. Кларк еще несколько часов будет мертв. Родители слишком далеко и после вот этого вот всего вряд ли забьют тревогу, даже если я не буду выходить на связь пару-тройку дней. И как же я докатилась до жизни такой? Мне уже за тридцать, а беспокоиться обо мне будет только начальник, с которым все очень неоднозначно, и бывший напарник, которому за двести. Фигово у меня с социальными связями, или как там еще называется эта байда.

Мой топор был в Городе, значит, подлетное время минимально, и я могла бы вызвать его прямо туда, в машину, спровоцировав аварию с непредсказуемыми для всех участников последствиями, но решила этого не делать.

Пока.

Я рассудила, что куда безопаснее будет призвать топор в то место, куда они меня привезут. Когда мы выйдем из машины, и мне не нужно будет просчитывать все эти чересчур сложные траектории, и когда две тонны немецкого металлолома не будут представлять никакой опасности для меня или случайных прохожих.

На самом деле все это были оправдания для моего малодушия. Я как могла оттягивала тот момент, когда мне придется устроить очередную кровавую бойню. Кто знает, может быть, главный мафиозо окажется вменяемым, и мы таки сможем, как сказал бы мой вечно молодой отец, разойтись с ним краями.

Без этого вот всего.

Я думала, что меня везут в район доков, и в голове уже сами собой рисовались стереотипные картинки. Ну, типа там, они попытаются засунуть