ожидавшим его в столовой гоблинам. Подали обед, и Монтермар предложил выпить по бокалу эльфийского за удачное начало реализации их плана. Никто не возражал.

— Рагнок, скажи, пожалуйста, наверняка у банка есть какая-то группа магов, которые выполняют особые поручения, должников-то вы своих как-то разыскиваете? — спросил Дракон.

— Конечно, есть. Ты что-то предлагаешь?

— Прямо сейчас, как вернешься, пошли одного человечка на Джерси к дому Поттеров, пусть установит там наблюдение. Они должны сейчас ощутить последствия ритуала. Что-то будут предпринимать. Пусть посмотрит: возможно, они вызовут этого Дамблдора, который чаще всего встречается в проверке крови моего сына. И сделают такие картинки подвижные, я у Харри в учебниках видел, не знаю, как называются.

— Колдографии.

— Вот пусть еще сделает несколько колдографий крупно, чтобы точно было видно лица: Джеймса и Лили вместе, по отдельности, детей тоже. И если к ним кто-то будет в это время приходить, то тоже пусть всех?..

— Колдографирует.

— Вот, то самое.

Гринготтс, кабинет президента банка Рагнока

Закончив с обедом, все отправились в банк, это было просто — у каждого был свой портключ. В кабинете Рагнока ожидал Гродреган с одним документом на людской бумаге и другим на пергаменте.

— Вам тут была доставка, — и он указал на два больших бумажных пакета с красочными надписями «Твилфитт и Таттинг», — в левом — магловское, в правом — магическое.

— Очень вовремя, для визита к Дурслям стоит переодеться, конечно, в людскую одежду.

— Мы пока все расходимся, — сказал Рагнок, — я тоже минут пятнадцать-двадцать погуляю, а ты тут переоблачайся.

Оставшись в кабинете один, Дракон открыл левый пакет, внутри которого оказалось еще два пакета — для него и для Харри. Для Монтермара был подготовлен темно-синий костюм, состоящий из брюк, жилета, пиджака и белой рубашки. Черные туфли и черные же носки. Надев все это, он понял, что к костюму прилагался какой-то узкий, но плотный шарфик или платок серебристого цвета в тонкую черную и синюю косую полоску, который был с одной стороны уже и шире — с другой (помнится, он что-то такое видел у китайцев). А еще — манжеты на рукавах рубашки ничем не закреплялись. Но в пакете оставались еще какие-то футляры, которые Дракон не успел открыть. На его счастье, в кабинет вернулся Рагнок.

— Вижу, друг, вас постигли некоторые затруднения, — сказал он веселым тоном и ловко завязал у Монтермара на шее под воротником рубашки галстук (вот как называлась эта полосатая штука), открыл один из небольших футляров и извлек из него какие-то затейливые золотые штучки с синими камнями — как часть кольца на ножке с поворотной планкой.

— Это запонки, — сказал гоблин и показал, как ими закрепляется манжета. Получилось очень красиво, Дракон оценил. Оставались еще два футляра: в одном, Монтермар подумал, золотой браслет, но это оказались часы с надписью Royal London на циферблате, которые носят на руке.

— Часы в магловском мире — показатель положения и благосостояния, — сказал Рагнок, — эти лучшие из английских, но если ты собираешься бывать на стороне людей, стоит заказать швейцарские у гномов, которые сами они и делают под магловским прикрытием и которые считаются в мире самыми статусными.

В последнем футляре оказалась странная конструкция из тонких золотых дужек и темных стекол, которую Рагнок водрузил Дракону на нос и уши и сказал, что это солнцезащитные очки. Потом внимательно осмотрел его с ног до головы и засмеялся, скорее даже заржал как лошадь.

— Что-то не так? — спросил Монтермар.

— Да нет, все отлично, только в этих очках ты похож на главу итальянского мафиозного клана.

— Это что такое? Это плохо?

— В данном случае даже хорошо; уверен, что тетка Харри будет впечатлена.

— А что такое итальянский мафиозный клан?

— Это что-то вроде семейных кланов Борджиа, Колонна, Орсини, но немного по-другому.

— Понял. У тебя есть координаты для аппарации в Литтл Уингинг?

Рагнок достал из шкафа толстенную книгу в мягкой обложке, на которой было написано: «Ежегодный обновляемый справочник координат аппарационных площадок «Вся Англия» 1983 год», и начал её листать:

— Суррей, Суррей, Суррей, Суррей, ага, вот он. Теперь ищем Литтл Уингинг. Да, есть площадка, смотри, вот координаты, а дом 4 на Прайвет Драйв найдешь там сам. Вот тебе папка с отказом в двух экземплярах (один заберешь, один оставишь ей), требуется только подпись тетки, так как именно она опекун, и не задерживайся там, нужно еще успеть в Министерство.

— Спасибо, — сказал Монтермар Рагноку и аппарировал в Суррей.

Прайвет-драйв, 4, Литтл Уингинг, Суррей, Англия

Три дня назад Петунья Дурсль после ужина сказала своему мужу:

— Вернон, Гарри до сих пор не объявился, у нас могут быть большие неприятности, ты где его оставил?

— В заброшенном парке на лавочке и выбросил. И какие, интересно, у нас могут быть неприятности?

— А если он там умер?

— Если умер, то его бы нашла полиция и весь Литтл Уингинг уже был бы в курсе, такие новости в маленьком городке разлетаются быстро.

— А если он совсем не объявится?

— Так нам же лучше!

— Ты не понимаешь, рано или поздно те люди, что его оставили, узнают, что Гарри у нас нет, а это страшные люди, поверь мне.

— Тогда поступим так. Если кто-то сейчас тебя спросит про Гарри, скажи, что я отвез его к моей сестре Мардж до конца лета, которой понадобилась помощь в питомнике. А с первого сентября мы всем расскажем, что отправили паршивца в младшую школу-пансион для слабых здоровьем детей, скажем, в Плимут, к морю. А потом что-нибудь еще придумаем.

— А если они спросят адрес школы?

— А если, а если… Вот когда спросят, тогда и будем думать, а сейчас я больше не хочу говорить об этом ненормальном, его тут больше нет, и слава богу.

После этого Петунья немного успокоилась, и когда старуха-кошатница Фигг, проживающая неподалеку на улице Глициний, у которой они иногда оставляли Гарри, спросила, отчего совсем не видно «нашего милого малыша», она бодро выдала первую часть подготовленной истории, и старушка, видимо, ею удовлетворенная, посеменила с сеткой кошачьих консервов в сторону своего дома. Но когда сегодня в районе трех пополудни раздался звонок в дверь, подсознательно ничего хорошего она от него не ждала.

Когда Петунья открыла, все еще надеясь на то, что это кто-то из торговых агентов, которые