Теперь я наконец-то решила рассказать все Эрин. Она, само собой, рассердится на меня за то, что я так долго молчала. Но как бы я ни боялась ее реакции, выбора у меня не было. Теперь уж точно.

Я. Мне нужно с тобой поговорить.

ЭРИН. Мне с тобой тоже! Встретимся у нас после твоей лекции.

— Это правда, что вчера вечером ты занималась сексом с Баком? — прошипела Эрин, едва за ней захлопнулась дверь нашей комнаты.

Мне показалось, будто кровь отхлынула у меня от лица.

— Кто тебе такое сказал?

— Пфф! Спроси лучше, кто мне еще об этом не говорил! Почему сегодня на астрономии ты сама мне ничего не сказала? И почему именно Бак, а не кто-нибудь другой? Он, конечно, сексуальный и все такое, я не спорю, но…

— Нет, — я с трудом сглотнула; глаза у меня были на мокром месте, — это неправда, Эрин.

Увидев, что со мной творится, она удивленно заморгала, в три шага пересекла комнату и схватила меня за руки:

— Что такое, Джей? Что случилось?

Я плюхнулась на кровать, а Эрин села рядом и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Мне… мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Давай… Я тебя слушаю.

С чего начать? С того, что было вчера? Или две недели назад?

— Пару недель назад, когда был Хеллоуин, я рано ушла с вечеринки, помнишь? Так вот Бак пошел за мной. — Я откусила от губы маленький лоскуток кожи и, почувствовав вкус крови, еще острее вспомнила ту ночь; мое лицо вспыхнуло. — Он был пьяный. Он втолкнул меня в мой грузовик.

Я сидела неподвижно, с трудом выдавливая из себя слова, а подруга слушала открыв рот:

— Он что? — Эрин сильнее сжала мне руку.

— Он хотел меня и-изнасиловать…

— Чего он хотел?

Я закрыла глаза и слизнула кровь с губы:

— Откуда-то появился Лукас и остановил его.

— О боже мой…

Несколько секунд мы просидели молча. Потом я открыла глаза. Эрин, все еще держа меня за руку, пялилась на вытертый ковер у нас под ногами.

— Ты мне веришь?

У меня не получалось сдерживать слезы, но я чувствовала, что скоро они кончатся сами. До прошлого месяца, до разрыва с Кеннеди, я в последний раз плакала больше года назад, когда сломала бедро, катаясь на сноуборде. А еще раньше — когда умерла наша старая собака Сисси.

— Жаклин, как ты можешь? Конечно я тебе верю! Что за вопрос! — Она обиженно на меня посмотрела. — Только вот какого черта ты до сих пор об этом молчала? Потому что думала, я тебе не поверю?

У Эрин задрожала губа. Теперь моя подруга выглядела не столько негодующей, сколько огорченной.

— Чез и Бак — большие друзья, и я надеялась, что мне удастся просто… не пересекаться с ним…

— Жаклин, женщины должны обязательно рассказывать друг другу о таких вещах! И насрать, пьяный он был или нет…

— Это еще не все. — (Соседка молча уставилась на меня.) — Вчера вечером он пристал ко мне на лестнице. — Тут глаза у Эрин округлились, а я замотала головой. — Ничего не случилось: я выманила его на этаж — пообещала пустить в комнату, а там при всех сказала, чтобы он уходил. — Я закрыла лицо руками и на выдохе договорила: — Он обставил все так, будто мы уже сделали это на лестнице. Оливия его слышала…

— Да уж, я себе представляю! — Эрин снова схватила меня за руки. — Эта языкастая шлюха ни о ком не имеет права распространять слухи! Но на нее мне плевать. Скажи правду: он точно ничего тебе не сделал?

Я покачала головой:

— Только очень напугал.

Она вздохнула и, наморщив лоб, задумалась, а потом вдруг резко выпрямилась и сказала:

— Погоди. То есть этот лживый подонок на самом деле наткнулся не на каких-то там бродяг в темном переулке, а на кулаки Лукаса, да еще и не один раз?

— Да.

По глазам было видно, как Эрин обиделась.

— Ну почему ты мне не сказала?

Мои плечи еле заметно дернулись вверх-вниз.

— Не знаю. Прости.

Вместо ответа, она меня обняла:

— А Лукас? Раньше, до этой истории, ты его знала?

Я прижалась к подруге, уткнувшись головой ей в шею:

— Нет. До того вечера я его не видела. На экономику ходит столько народу, а я не особенно-то смотрела по сторонам. У меня ведь был Кеннеди. — Я горестно взмахнула руками. — Или мне казалось, что он у меня был.

Мы с Эрин обнялись еще крепче, и она сказала:

— Конечно он у тебя был.

— Ты бываешь на дополнительных семинарах? Я туда пару раз заглядывал, но тебя вроде бы не видел. — Голос Бенджи заставил меня оторвать взгляд от Лукаса.

— А? — Я принялась запихивать учебник по экономике в рюкзак, который валялся рядом со мной на полу. Мне было неловко, что меня опять поймали в тот момент, когда я исподтишка смотрела на предмет своей влюбленности. Бенджи усмехнулся. — Дополнительные семинары? Я бы с удовольствием на них ходила, только у меня в это время другое занятие. Но я списывалась по электронке с парнем, который их ведет. Он помогал мне наверстать то, что я напропускала из-за своего двухнедельного помутнения рассудка.

Вдруг меня осенило: если мой сосед был на этих семинарах, это значит, он видел Лэндона. Еще я благодаря кое-каким прозрачным намекам поняла, что Бенджи — голубой. Тогда, наверное, он не откажется ответить мне на вопрос о том, можно ли назвать ассистента преподавателя экономики физически привлекательным.

— Говоришь, ты был на паре занятий, да? — Бенджи кивнул, и я поняла, что надо переходить ближе к делу. — Слушай, а не может быть так, что этот ассистент — гей?

Я затаила дыхание, ожидая ответа.

— Думаешь, я проводил соцопрос, кто гей, а кто нет? — Я испуганно моргнула, решив, что обидела Бенджи, но он рассмеялся. — Да ладно, расслабься, я пошутил. Даю тебе сто процентов, что он не играет, так сказать, в моей команде. А жаль. Хотя, если б он даже был из наших, он вряд ли бегал бы со мной в одной лиге. — Бенджи похлопал себя по пузу, перед этим попытавшись его втянуть. — Ну ничего. Надо просто пару недель походить в спортзал, перестать объедаться выпечкой по выходным, вот и все.

Я закатила глаза:

— Перестань…

Он вздохнул:

— Хорошо нам, парням. Нужно сбросить пяток фунтов? Посидишь пару недель без кетчупа, и проблема решена.

— Да ну тебя, заткнись уже!

Мы закинули рюкзаки на спину и поплелись вверх по ступенькам. Я обшарила взглядом пространство между дверью и местом Лукаса: он уже ушел. Бенджи наблюдал за мной, посмеиваясь: