Бенни в самом деле следил. Он заметил со второго этажа, что его клиент прошел два квартала к «Скайлайну». Увидел машину и лодку на прицепе. И только тогда вздохнул с облегчением. Неизвестно почему, но в последнее время он вообще никому не верил.

В тот вечер Хоакин предпринял небольшую прогулку, которая завершилась у Розы. Бенни не обманул: «Скайлайн» был обыкновенной дырой – несколько стульев у стойки бара, доска для игры в дротики и столики в глубине зала. Боб Марли возился с музыкальным автоматом. Хоакин занял один из стульев и заказал пиво у стоящей за стойкой женщины среднего возраста, которая показалась ему не разговорчивее Бенни. С полчаса он молча тянул напиток, а когда бар начал наполняться людьми, она повернулась к нему:

– Еще пива?

– Почему бы и нет.

Пришедшие смотрели на него с подозрением, и он, поняв, что пора изложить свою версию, затеял разговор с соседом, тоже по виду рыбаком.

– Ловлю лягушек, – сообщил ему Джеральдо Мартин после двух кружек. – Продаю в большие рестораны. Это то, что называется деликатесом.

«Чем только люди не занимаются, чтобы прокормиться», – чуть не сорвалось с языка у Хоакина, но он промолчал, чтобы не обидеть нового знакомого.

– И как ты их ловишь? – спросил он.

– Плыву вдоль берега в темноте. Их можно услышать и даже увидеть – у них поблескивают глаза. – Хоакин этого не знал. Не знал также, сочинил это Джеральдо или говорит правду. Он кивнул, стараясь проявлять заинтересованность. – Тогда светишь им в глаза фонарем, и они замирают. И бьешь их длинной палкой. Надо действовать быстро – только успевай поворачиваться.

Хоакин снова кивнул:

– Интересно было бы посмотреть.

– Приходи на лодочную пристань в четыре утра – в любую ночь, – и я возьму тебя с собой.

– Ловлю на слове.

Затем Хоакин ненавязчиво изложил свою версию: мол, он вышел на пенсию и решил съездить в Бэсс-Крик порыбачить. Потом заплатил за свои две кружки пива и ушел. Он не сомневался, что Джеральдо расскажет о нем остальным.

Теперь по дороге домой можно было свернуть в сторону – на Мерсер-стрит. Хоакин прошел мимо дома Пилар Родригес – той самой, чей газон несколько недель назад Руди удобрил содержимым своего желудка. Окна были темными. Хоакин двинулся вперед – к дому Люси Очоа, где тоже не было света. Жилище казалось покинутым. Хоакин знал, что так будет еще очень долго. Он направился к дому Раймона Кастро, надеясь, что тот пьет пиво на улице с Хосе Герреро. Окна были освещены, но снаружи не оказалось никого, с кем можно было бы заговорить. Бывший полицейский немного постоял и оглянулся на дом убитой. Строение стояло в глубине, его не было видно с тротуара, но дорожка к нему проходила не более чем в сотне ярдов. Ознакомившись с отчетом полицейского расследования, Хоакин пришел к выводу, что ключ к раскрытию преступления находится где-то в кругу Кастро, Герреро и Джеронимо, которого упоминал и тот, и другой. Из текста отчета он чувствовал, что первые двое не сказали всей правды. И почему внезапно испарился этот Джеронимо? Если удастся обнаружить связь между Люси Очоа, Реем, Хосе или Джеронимо – это будет неплохим началом. А затем придется пропахать носом всю сотню ярдов, чтобы понять, кто из них был в доме Люси Очоа в ночь убийства.

Хоакин решил рыбачить только по утрам, а после обеда прогуливаться по улицам: может, получится с кем-нибудь разговориться – спросить, с кем дружила Люси, и все такое. Он не планировал повторно допрашивать Рея, Хосе или Пилар, пока не соберет как можно больше информации. Но разумеется, если наскочит на них во время своих променадов, то постарается направить разговор в нужное русло.

На следующее утро в четыре утра он стоял на лодочном причале и терпеливо дожидался Джеральдо, которого не было почти до пяти. Вероятно – только вероятно, – что ранним утром на озере удастся что-то узнать об интересующих его персонажах. Сначала Джеральдо не заметил приезжего, был занят тем, что спускал на воду маленькую лодку. Хоакин встал у него за спиной.

– Я предупреждал, что поймаю тебя на слове, – почти прошептал он. Углубленный в свои мысли, Джеральдо чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Господи, как ты меня напугал. – По его глазам не было заметно, что он узнал появившегося рядом человека. Хоакин это сразу понял.

– Я Хоакин, – назвался он. – Мы познакомились вчера вечером у Розы. Ты пригласил прокатиться с тобой на лодке.

Джеральдо мгновение колебался, соображая, что произойдет, если он возьмет незнакомца с собой, а память в это время тщетно силилась восстановить события вчерашнего вечера. Наконец что-то стало проясняться в его голове, и подозрения рассеялись.

– Да-да, припоминаю, – кивнул он. – Подожди, сейчас возьму шест и фонарь и поплывем. Извини, что опоздал.

– Ничего.

Они отчалили в лодочке, снабженной пятнадцатисильным мотором. Потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до озера. Джеральдо круто повернул влево, заглушил двигатель и вытащил его из воды. Затем установил в уключины весла и погреб к берегу.

– Мотор их распугивает, – объяснил он. – Надо сохранять полную тишину. – Это были его первые слова с тех пор, как они отошли от пристани. У берега Джеральдо вынул из воды весла и позволил лодке свободно дрейфовать. В левую руку он взял фонарь, в правую – длинный шест с заостренным наподобие копья концом и так пристально вгляделся в берег, что это удивило Хоакина.

Хоакину было не привыкать проводить время на воде до рассвета: плыть без цели, прислушиваться и различать лишь плеск случайной волны или звук выпрыгнувшей над поверхностью рыбы. Однако этот опыт был совершенно иным. Луны на небе не было. Озеро за спиной напоминало черный занавес пустоты, берег – непроходимые джунгли. Над водой веяло холодом, и от этого казалось, что температура гораздо ниже шести градусов. Хоакин был в тенниске без рукавов и, чтобы согреться, обхватил себя руками. На берегу слышался шум суетливо мечущихся существ. Квакали лягушки, монотонно стрекотали сверчки. От этого старому детективу стало немного не по себе. Почудилось, что из озера вот-вот появится болотное чудище и сожрет их обоих. Но в этот момент Джеральдо что-то осветил фонарем на берегу и наколол на шест.

– Есть! – прошептал он. – С почином.

Лягушка оказалась довольно большой. Он перенес ее в лодку, снял с шеста и бросил в коробку из-под обуви. Джеральдо повторил эту операцию больше двадцати раз, прежде чем на горизонте забрезжил рассвет. Он опустил мотор в воду, завел и повернул к дому. За все время охоты Хоакин ни разу не видел, чтобы у лягушек светились глаза – да и самих лягушек до того как Джеральдо нанизывал их на шест. Он не произнес ни единого слова, кроме этого самого «Есть!» и явно приберегал свое красноречие для Розы.

У причала Джеральдо поспешно выбрался из лодки.

– Надо поскорее продать ресторанам этих крошек, чтобы вовремя успеть к Розе. – И тут же исчез, оставив Хоакина гадать, насколько прибыльно его занятие.