– Я не знаю.

И хоть ты лоб расшиби! Но всему есть объяснение. Браки совершаются на небесах, и случай здесь не уместен. В небесной канцелярии все запланировано. Бессмысленно жаловаться на вторую половину, жаловаться надо на себя.

Я недаром ясновидящая. В браке яркого Александра Николаевича с никакой Мариной таилась загадка. Ларчик был с секретом, замок же явно открывался связкой ржавых ключей, изображенных на холсте московского художника А. Зимы. Пардон, на картоне.

– Они были знакомы, Станиславский и Зима, – с уверенностью сказала я Ладушкину. – Приехавший в провинциальный город московский художник неизбежно услышал бы об обосновавшемся здесь режиссере из Москвы. Провинциалы страсть как любопытны. Обязательно поинтересуются, нет ли у них общих знакомых? Не встречались ли они раньше, когда оба жили в столице? Ведь для провинциала совершенно естественно, что люди, живущие в одном городе, друг друга знают. Они всерьез верят, что Москва – это большая деревня. Их пересекли заочно, Станиславского и Зиму. Даже если они не хотели знакомиться, их к этому вынудили.

– Верю, – кивнул Арсений.

– Зима сюда не как снег на голову свалился, – выдала я очередной каламбур. – К кому он приехал? Ты выяснил?

– Разумеется! – похвастался Арсений. – У него здесь друг детства. Они выросли в одном московском дворе, Зима с первого класса на скрипочке пиликал, зато его товарищ успевал по математике. На этой почве и возник производственный конфликт.

Я невольно вздохнула: какой же он все-таки мент! Когда говорит о деле, выражается исключительно языком протоколов, которые стряпает. Творчество ему несвойственно. Но у него на это есть я. Моя-то фантазия безгранична. Я еще раз тихонько вздохнула:

– Продолжай.

– Они со школьной скамьи были соперниками, даже девку не поделили. Потом Зима решил доказать, что он круче, и стал художником. Девка вышла замуж за него.

– Так он что, был женат?!

– В разводе. Погоди, до этого мы еще дойдем. Обо всем по порядку, – сказал обстоятельный Арсений Ладушкин. – Его приятель обиделся и исчез с горизонта. Прошло много лет…

– Звучит, как начало романа, – похвалила я.

– Ага. И вот они встретились случайно в московском гипермаркете. Зима искал деревяшку на рамы для своих картин, а его приятель – культиватор, землю пахать, и прочую сельскохозяйственную мелочовку. В общем, столкнулись они в отделе «Все для дачи». Сначала оба обрадовались. Особенно Зима, когда узнал, что бывший соперник московскую квартиру продал и уехал жить в провинцию. Слово за слово: как ты, как сам? А надо сказать, что дела у Зимы в последнее время шли не очень. С женой развелся, а она у него была основным источником дохода.

– Где она работает? – деловито спросила я.

– Погоди, до этого мы еще дойдем, – снова осадил меня Арсений. – Обо всем по порядку.

Мне захотелось его убить. Рассказывает он, словно кота за хвост тянет, причем котяра огромный и отчаянно сопротивляется. «Ну! Давай же! – хотелось крикнуть мне. – Сразу к сути, Сеня, милый!» Но я уже знала: бесполезно. Свой бессмертный подвиг Сеня распишет в деталях.

– Так вот. Раньше Зима проводил лето в Италии, писал тамошнюю природу, культурно обогащался. Традиция, сама понимаешь. Но теперь ехать на пленэр за границу ему стало не с руки: денег ёк. Картины его почти не пользовались спросом.

– Мазня, – поддакнула я.

– Да и в Москве жизнь дорогая. Дача? Фи! Чтобы великий художник кормил подмосковных комаров? Только итальянских! В крайнем случае испанских или французских, но только не наших. Наши пьют кровушку исключительно у быдла. Но с А. Зимой случился облом: развод. Дачи нет, денег нет, а квартире давно уже нужен ремонт. Зима еле-еле концы с концами сводил, а вот его приятель напротив. Потеряв даму сердца, а заодно интерес к московской жизни, он уже без всякой любви женился на провинциалке, студентке того же вуза, где учился сам, и укатил вместе с ней сюда, к нам. А тут дела у него пошли. Сначала работал на заводе, стремительно поднимался по карьерной лестнице, москвич, как же, потом, когда все развалилось и завод закрылся, удачно «приватизировал» медный кабель и станки. Отгрохал коттедж, открыл лесопилку. Вроде понравилось. Продал московскую квартиру, вложился в бизнес, жена помогла наладить связи. И – все в шоколаде! Сейчас у Кукушкина лесопилка, два рынка стройматериалов, несколько бригад, которые коттеджи строят. Ну и кое-что по мелочи. Автозаправка, магазинчик при ней, кафешка на трассе.

– Ах вот ты о ком! – протянула я. – Кто же в нашем городе не знает Кукушкина? Никогда не думала, что он москвич!

– Об этом давно уже никто не помнит. Кукушкин – это наш местный олигарх. Ну, почти, потому что олигарх понятно кто – Аксенкин. Но и Кукушкин не бедствует.

– Знаю, – кивнула я.

– Знаешь, что он сказал Зиме при встрече?

– Что?

– «Как хорошо, что ты женился на Кате».

– Катя – это та девушка, которую они не поделили?

– Именно! Бывшая жена А. Зимы. А теперь к сути: знаешь, кем она работает?

– Кем?

– Театральным критиком! – выпалил Арсений.

– О как!

– В общем, настало время навестить господина Кукушкина, – довольно потер руки мой жених.

– А ты разве не у него все это узнал? – искренне удивилась я.

– Сорока на хвосте принесла, – сердито сказал Арсений. – Это все так называемые слухи и сплетни. А мне нужен рассказ от первого лица.

– Зачем?

– Потому что у него есть мотив. Они с Зимой так и не стали друзьями. Кукушкин вызвал его сюда по одной причине – похвастаться. Глянь, где я, а где ты. Ты, Сашок, по уши в дерьме, а я в шоколаде.

– Тогда Зима его должен был убить, а не наоборот.

– А если была драка?

Я покачала головой: не верю.

– Ну, хорошо, не драка. Не забывай: художник был эффектным мужчиной. – Так и сказал: эффектным! – К тому же профессия. Наверняка романтик. Умеет угодить даме. А Кукушкина ты знаешь.

Я кивнула: да, знаю. Маленький, лысый и толстый. Неудивительно, что Катя предпочла ему высокого стройного Зиму с обилием волос на голове. Зато Кукушкин богатый. Но деньгами мадам Кукушкина давно уже наелась. Кто в городе не знает эту даму? Точнее, ее шиншилловую шубу. Если бы у Аксенкина была жена, они бы с женой Кукушкина шубами, конечно, потягались. Но поскольку Аксенкин холост и жаден, больше норки своим любовницам не дарит, то мадам Кукушкина царит на олимпе местной моды безраздельно. Если у Капки дело выгорит, она ей, конечно, составит конкуренцию. Но пока…

– Думаешь, Зима попытался соблазнить Аполлинарию Кукушкину?

– Наверняка. А чем еще ему крыть? Приятель-то его обскакал! У Зимы ни денег, ни славы. А у Кукушкина – особняк в три этажа, лесопилка. «Да я эту Италию три раза в год объезжаю вдоль и поперек! Да еще и Ниццу с Каннами прихватываю». Читай между строк: а ты лох.