— Я что-то не то сказала?

— Все не то. О-о-о, магия меня раздери, — впервые за время нашего знакомства Блейк позволил себе выругаться. — Неужели вы и впрямь подумали, что у нас с Гленом чувства к Алисии такого плана?

— А какого плана?

— Родственного, — ответил Блейк. — Алисия — жена двоюродных дядюшек Глена. И, кстати, они все втроем не чают души в Глене.

— Именно поэтому вы забрали меня сюда, а Глена оставили там? — догадалась я.

И тут же стало стыдно: сколько тут сижу в безопасности, кутаюсь в одеяло, разговариваю с Блейком, а про Глена даже не подумала! А ведь они с Блейком вместе вытаскивали меня из тюрьмы, навряд ли их за это по головке погладят.

Я обещала, что постараюсь относиться к ним двоим одинаково, но... Но не получалось. Блейк — неулыбчивый, молчаливый, тактичный, надежный — слишком сильно зацепил. Я за него волновалась, но рядом с ним ощущала странное спокойствие — такое, что даже мысли не возникло о Глене, который остался где-то там наедине с мужьями Алисии. Понятно, что если те его дядюшки (не слишком ли молоды?), то вреда не причинят, но узнала я об этом только сейчас. А ведь могла подумать, что ему грозит опасность.

Стыдно, мне было очень стыдно из-за моего отношения к Глену. Но Глен же сказал, что будет нормально, если большая часть моей симпатии будет принадлежать Блейку. Да и симпатии ли?

Интересно, влюбленность ощущается именно так? Чуть щемяще, с легким трепетом и неясным, едва осознанным желанием касаться, находиться в объятиях и говорить? Приходилось признать — моя симпатия полностью принадлежит Блейку. И что делать с Гленом, который, по сути, был отличным мужчиной, наверняка не менее надежным, чем Блейк, я не знала.

— Леди Марион, все нормально? — спросил Блейк. Наверное, у меня что-то не то было с лицом, поэтому я тут же ответила:

— Да, все хорошо. Просто задумалась о том, что, кажется, вы мне очень нравитесь.

По лицу Блейка было заметно, что он растерялся. Да и я тоже. Сейчас был не самый подходящий момент для подобных признаний, хотя я все равно не знала, как выбрать подходящий.

— Спасибо, — ответил Блейк.

Я почувствовала разочарование. Я не разбиралась во всех этих отношениях между женщинами и мужчинами, а мой опыт был весьма специфичен и далек от романтики, но даже я поняла, что мое признание практически отвергли. Блейк нравился мне, но, похоже, я не слишком нравилась ему, иначе в ответ на свои слова я бы получила что-то другое, а не благодарность.

— Так что там про Глена? — тут же перевела я тему.

— Могу сходить узнать, — сказал Блейк. — Навряд ли он закончил переговоры, но, надеюсь, Эрон с Иштоном сообразят, что к чему. И твой вопрос разрешится быстро. Еда будет за дверью справа — там кладовая, вода есть там же. Уборная за дверью слева. Осколки...

Тьме легла поверх пола и как метла собрала все остатки чашек вместе, после чего окно приоткрылось, а осколки, окруженные черным, вылетели из дома.

— А долго вас не будет? — тут же спросила я.

— Недолго, — тепло улыбнулся Блейк. — Вернусь вместе с Гленом, а вы отдыхайте, леди Марион.

И Блейка снова окутало тьмой, прежде чем он исчез. Дрова потрескивали в камине, в доме стояла тишина, а до меня, наконец, дошло, что я только что сказала Блейку.

Боже, бо-о-о-оже, я же только что призналась мужчине в симпатии! — с ужасом сказала я вслух. — Я призналась мужчине, которого знаю меньше месяца, — застонала я. — Воздух, мне нужно на воздух, срочно нужно на воздух!

Я скинула одеяло, слезла с кровати и устремилась к двери. Подышать прохладным воздухом, успокоиться — прямо сейчас. Стыдно, как же стыдно! Я распахнула дверь, шагнула на порог и тут же отступила обратно, потому что за порогом был обрыв. Опустившись на колени, я осторожно подползла к краю порога, чтобы заглянуть в бездонную пропасть. Ни тропинки, ни ступенек, ни мостика со стороны выхода не было. Дом был прямо посреди пропасти!

Наши с Блейком «недолго» явно разнились. Я успела выпить чай, подбросить дров в камин, найти какую-то старую потрепанную книгу о легендах Далерии и прочесть ее, полноценно проспать семь часов, а Блейка и Глена все еще не было.

По моим внутренним часам прошли уже сутки, точнее узнать время не представлялось возможным: за окном и за дверью был стабильный туман без малейших проблесков солнца или луны.

Надеюсь, у них нет неприятностей из-за меня. Все же, Глен — родственник этих двух ненормальных мужчин, которые махали мечами и умели пользоваться магией. По крайней мере, тот, кого называли Эроном, явно был огненным магом. Никогда в жизни я не чувствовала такого сильного жара. Даже от огромного костра, на котором сжигали врага церкви.

Я поставила металлический чайник на специальную железную подставку сбоку в камине. Прошлась по названиям книг еще раз, выбрав две для будущего прочтения.

Но волнение не проходило. Больше всего на свете я ненавидела такое подвешенное состояние: неопределенность хуже самого плохого исхода.

Вдруг в дверь что-то сильно ударилось, заставив меня побледнеть. Неужели тут водятся какие-то монстры? Я огляделась в поисках оружия: ни меча, ни ножа. Я метнулась к стопке с поленьями и выбрала то, которое показалось мне побольше. Если что, смогу кинуть и сбежать. Наверное. За минуту я успела накрутить себя так, что когда открылась дверь, я кинула это полено не глядя.

— Ого! — выдохнул Глен, который неуловимым движением разрубил дерево пополам, прежде чем оно его коснулось. — А вы весьма... точны. Чем я такое заслужил? Если это из-за того, что я не защитил вас, когда Иштон направлял меч, то волноваться не о чем. Я прекрасно распознаю ауры, он не хотел вас убивать, всего лишь припугнуть. Если бы была опасность, то вас бы там не было!

— Если опасности не было, то почему Блейк меня принес сюда? — спросила я, сразу же заметив не состыковку.

— Потому что он паникер. — Глен развел руками. — А можно чего-то теплого? А то пока он перемещал сюда, мы промерзли знатно.

— Перемещал? А где сам Блейк? — удивилась я, а потому кивнула на чайник, где как раз должна была нагреться вода. Если бы нагревалась магией, то давно бы выкипела.

— Блейк? Мерзнет на пороге, — ответил Глен, походя к шкафу, где, как я уже успела заметить, было абсолютно все, что захотелось: от свечей и теплых одеял до чайного сервиза и трав со специями.

— Зачем?

— Стесняется, наверное, — невозмутимо ответил Глен.

— Чего стесняется? — удивленно спросила я.

— Вас, понятно дело, — фыркнул Глен. — Он не слишком привык к теплым признаниям от дам. А уж от дам, которые ему приглянулись... Можно сказать, что ваше его чрезмерно взволновало.

— Разве? — удивленно воззрилась я на Глена.

— Что разве?