Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грен Лусар…
Скользнуло обрывком памяти: полутемный сарай, круг из ребят, красноватый камень, блестящий металлом, ладонь холодная на лбу, взгляд карих глаз… темнота. Сознание тогда потеряла, что ли?
— Да что за…
Она встала и босиком двинулась к двери, отчаявшись найти обувь. В общем зале было полно народа. Кто-то вскрикнул, к девушке воробышком порскнула Мия, обняла неожиданно крепко. Рита взялась мять и крутить, и сыпать вопросами, а остальные — говорить разом, поздравлять и пытаться потискать, в постель уложить или утащить за собой «на воздух».
А потом были долгие объяснения и новые объятия, Витькин взгляд, такой сияющий и счастливый, пирушка вечером и извинения грена Лусара. Конечно, не публичные, ничего не меняющие, но дающие надежду, что маг, виноватый «от» и «до», не посмеет отказать ей в просьбе.
Какой — она еще сама не решила.
И лишь ночью уже, лежа под одеялом, Линда вспомнила свой странный сон и вздрогнула, понимая, что обычным сном это быть не могло.
Девы земли, воды, огня и ветра — четыре сестры, почитаемые на Севере едва ли не больше старых богов. О них рассказывали легенды, их руны рисовали, поясняя, что любой маг-стихийник начинает именно с этого. К сестрам обращались с просьбами и подношениями, но сами они одаривали не всех.
И уж точно не предлагали выбор.
«…ты в своем праве.
Выбирай, но не сетуй потом, что шагнула не к той.
Вот дары наши. Выбирай…»
Она чесала ладонь, вспоминая гладкую прохладу зерна, предложенного Сокьярой, и холодную колкость льда у ног Холасы, щекотную легкость перышка из волос Отты, на которое дунь — улетит, и тепло остывающего уголька, который кинула в нее Йираса, смеясь.
Что она тогда выбрала? Что? Не вспомнить…
И что все это значит? Какую-то одаренность или игры сознания во время клинической смерти? Может, и не было ничего, и сон — просто сон?
— К черту! — тихо, но зло выдохнула Линда, садясь. — Марго мне нужна. Не спать, так вместе.
Линда
Маргарита словно ждала, когда ее разбудят. А может, и не засыпала вовсе.
— Пойдем, подышим, — сказала Рита, едва взглянув на искусанные губы Линды. — И пусть только попробуют остановить.
Люди Рейнара даже не пытались, лишь проводили хмурыми взглядами. Джеррская ночь начала лета, больше похожая на сумерки, встретила влажностью и прохладой. Линда поежилась, жалея, что не прихватила плащ.
За домом, у привычного дровника, Марго оставила подругу и вернулась с кем-то высоким и худым. Павел. Удивление Линды мгновенно сменилось пониманием. Кому, как не ее спасителю, прояснять ситуацию.
О том, что ее повреждение не физического характера, она узнала еще днем. Что-то, словно удар током, остановило сердце и пробило здоровенную дыру напротив груди, видимую лишь магам с их особенным зрением. И она умерла… умерла бы, если б Паша ее не «залатал».
Он сделал то, о чем помыслить не могли остальные. Грен Лусар точно знал: разрыв и погасший контур — это слишком серьезно. Необратимо почти. Некромант нужен, чтобы удержать на краю, и очень талантливый лекарь, способный работать с «тонкой материей». И то не факт, что получится, ведь счет идет на минуты.
Опытный маг все это знал и принял, как данность, а Павел — нет. Увидел, сцепил края «раны» и срастил. Без обрядов, ритуалов и заклинаний, с помощью одной лишь сырой силы и своего дара. А Марго запустила сердце, жахнув энергией как разрядом.
Неправильно, ненаучно и сумасбродно. И — эффективно.
И контур ее, говорят, засиял, подтверждая — жива.
Линда поморщилась, вспоминая Пашкину лекцию о теории контуров. Парень говорил как по книгам: долго, подробно освещая вопрос, и порой так заумно! О том, что «контуров» у человека два. Первый, нечто вроде ауры или биополя, обозначал собственные силы человека, его резерв, и определял его как мага. «Возможного мага» — вспомнилось замечание Павла о том, что можно иметь большую силу, но при отсутствии дара магом не стать. Разница между первым и вторым контуром отвечала за восполнение энергии. Говорили, что лучше иметь большой зазор между контурами, чем просто немалый первый.
У Паши, по словам грена Лусара, было прекрасно все. И ауры чертовы, и яркий дар, и несомненный талант с даром этим управляться. Маг парня ценил. А парень — мага?
Линда засомневалась, рассказывать ли ему про сон. Будь это Виктор, не раздумывала бы ни секунды. А Паша… с ним все сложнее. Вроде и свой, но не совсем.
Молчание затягивалось, и она решилась.
— Знаете, а мне ведь сон снился…
Она извинилась мысленно перед девами, надеясь, что не нарушает какой-то неписанный закон, запрещающий о них говорить. И рассказала, как помнила: и про лес, и про уютную поляну с костром, и про сестер и предложенный ими выбор.
— И что ты взяла? — напряженным шепотом спросила Марго.
— В том-то и дело, что я не знаю. Ладонь помнит все, словно в руках держала. Но забрала ли что… нет, не помню! И что вообще все это значит?
Маргарита двинула плечом.
— Покровительство одной из сестер. Или же ничего. Я не сильна в местных легендах.
— Так это просто легенды?
Ребята переглянулись.
— Не думаю, — ответила ведьма. — Очень многое здесь не просто так.
— Так они есть или нет? Магию я еще могу как-то принять — она вроде альтернативной физики с химией, но сестры-богини… это как-то слишком.
— Ага, и это говорит человек, который попал в другой мир, умер, а потом ожил.
Линда усмехнулась.
— Расскажем грену Лусару, — предложил Павел.
— Нет! — резко отозвалась девушка и даже встала с любимой колоды. — Только не ему.
— Он тот, кто может помочь. Как минимум, информацией.
— Помог уже — едва не угробил. Ребят, спасибо еще раз, если б не вы, меня бы здесь не было. А маг этот гребаный… чертов экспериментатор! «Ритуал безопасный»… ага, куда там!
— «Просьба о силе» не должна была так сработать, — с сомнением протянул Павел.
— Но сработала. И почему? И почему только на мне? Вот ты, Паш, хоть что-то почувствовал? Комариный укус, не больше. А я… хех.
Он пожевал губами, сказал неуверенно:
— Силы у тебя мало, верно. А еще со вторым контуром что-то…
— Что?
— Не то. Грен Лусар его не видел.
— А ты? Ты же умеешь, я знаю.
Парень
