Он подошел к сундуку и принялся в нем копаться, хлюпая носом и вываливая на пол благоухающее нафталином тряпье.

– Гм, – сказал граф, с подозрением это тряпье рассматривая. – Господа, а не лучше ли нам отправиться в чем есть? Мы выдадим себя за патруль, который нас же и ловит.

– Замечательно, – сказал Дик, – я думаю, патруль, вооруженный до зубов одной на четверых удавкой, ни у кого подозрений не вызовет! Эх, не надо было оружие бросать, доперли бы как-нибудь!

– Ну, – сказал Крыс, выпрямляясь, – я ведь не говорил, что у меня здесь только удавка. Я сказал, что у меня здесь, например, удавка. Улавливаете разницу?

– Улавливаем, – сказал граф. – А нет ли у вас, Крыс, например, меча?

– Был где-то, – хихикнул Крыс. – И, кажется, не один.

– А, например, арбалета не найдется? – заинтересовался Дик.

– Найдется и арбалет. Меня вот только Бьорн волнует.

– Да ладно, – не стал спорить я, – делайте, как знаете. Я с вами.

– Я не о том, – усмехнулся Крыс. – Как-то не похож ты на солдата.

– Да, – сказал граф, – более штатской физиономии я в жизни не видел.

– Скорчи рожу попроще, – посоветовал Дик.

Я напрягся и попытался придать лицу как можно более зверское выражение.

– Кошмар, – сказал Крыс. – И бороду надо сбрить. Хотя все равно не поможет. За такую рожу должны сразу в кутузку отправлять, как неблагонадежного.

– Идите к демонам! – сказал я. – Привязались к человеку! Вы патруль, а я подозрительная личность, которую вы арестовали и конвоируете. И нечего голову ломать.

– А ведь вы правы, дорогой друг! – воскликнул граф. – Так мы будем гораздо меньше бросаться в глаза! Сегодня одна половина города на всякий случай арестует другую половину… Ну же, Крыс, давайте скорее ваши мечи, время не ждет!

Крыс снова полез в сундук и, покопавшись, выудил со дна звякающий сверток – это оказались завернутые в одеяло мечи. Затем Крыс достал из кучи валяющегося на полу тряпья широкополую рваную шляпу и нахлобучил ее мне на голову.

– Так ты будешь еще подозрительнее, – обрадовал он.

Пока я поправлял съехавшую на глаза и повисшую на ушах шляпу, из сундука был извлечен арбалет. Граф уже повесил на себя меч, а мокрый Дик выбрался из ванны и натягивал штаны. Без бороды лицо его казалось совсем детским.

– Ну, Бьорн, – сказал граф, – последнее усилие, друг мой! Через час мы будем уже на корабле, положим вас в каюту, привяжем к койке – и спите себе на здоровье…

Я, кряхтя, выбрался из кресла и полез вслед за Крысом по крутой лесенке в люк, обнаружившийся за отодвинутым сундуком. К счастью, на этот раз Крыс не стал долго водить нас по катакомбам. Сначала мы спустились вниз, потом поднялись в темноте на десяток ступенек вверх. Крыс на минуту остановился, чем-то звякая, открылась дверь, и мы очутились в каморке, освещенной масляной лампой. Лампа стояла на круглом колченогом столике, там же была оловянная миска с заветрившейся перловкой и кружка с чем-то черным. По углам валялись лопаты, метлы и пустые бутылки, а посередине каморки на расстеленной шинели, занимая почти все свободное пространство, лежало храпящее тело. Кисло пахло помойкой и мокрым валенком, который тело подложило себе под голову.

– Надежнейший человек, – сказал Крыс, – в который раз здесь хожу. Завидное постоянство…

Крыс положил на стол несколько монет, взял лампу, и мы, стараясь не наступать на спящего, вывалились из дворницкой в ночь, на довольно большую, мощенную камнем улицу. Было очень холодно. С неба сыпалась гнусная изморось, порывами налетал ледяной ветер, под ногой у меня хлюпнула вода. Граф, отобрав у Крыса лампу, пошел вперед, Дик довольно невежливо толкнул меня за ним, я чуть не упал, обернулся, чтобы сказать, что думаю о подобной бесцеремонности, но не сказал. Сзади, совсем рядом с нами, цепью стояли перегородившие улицу солдаты. Солдат было много.

– А ну, шагай, падаль! – прикрикнул Дик, толкнув меня снова, еще сильнее.

– Под зад его, под зад! – посоветовал какой-то доброжелатель из цепи.

Я поплелся за графом. Чувствовал себя плохо. Просто отвратительно себя чувствовал. Кружащаяся голова с зудящей шишкой, словно набитая ватой, и подташнивает, и рука…

– Как рука, Бьорн? – поинтересовался сзади Крыс, когда мы отошли от солдат на приличное расстояние. – Сильно болит?

– Нет, – сказал я не оборачиваясь. – Вообще не болит. Я ее просто не чувствую.

– Повязка тугая, – виновато пробасил Дик. – Ты уж потерпи, перевяжу при первой возможности…

Мы завернули за угол, и нас сразу окликнули:

– Стой, кто идет?

– Капитан Константанцинный, – решительно сказал граф. – Патруль пятой роты!

– Пароль!

– А пес его знает, – сказал граф. – Мы по тревоге.

– Как этот бардак надоел! Опять паролей никто не знает! Ладно, проходите… Конвоируете-то кого?

– Этот бездельник рисовал шаржи на его высокое превосходительство.

– То-то я смотрю, рожа у него, – сказали из темноты, и очередная цепь солдат расступилась, пропуская нас. – Что вообще творится, господин капитан?

– Кабы я знал! Опять ловят кого-то…

В городе было тревожно. Уличные фонари горели, давая скудный свет, но ставни на домах были закрыты. Обывателей на улицах не было совсем – только военные и арестованные военными… Арестованных вели нам навстречу то по одному, то целыми группами. Похоже, бедолаг извлекали из-за столов кабаков: большинство из них были пьяны, некоторые пели, некоторых волокли за руки, за ноги. Я подумал, что мы без проблем доберемся до порта – уже и пахло портом. Но сглазил, нас остановили снова:

– Пароль!

На этот раз, судя по черным бушлатам и бескозыркам, это были моряки. Человек десять, во главе с очень высоким и очень сутулым офицером.

– Как с цепи все сорвались! – сказал граф возмущенно. – Ну не знаем мы пароля, любезный подадмирал. Кто нам его скажет, посудите сами. И потом, буду я всякую бредятину запоминать, заняться мне больше нечем…

– Я его, если честно, и сам не помню, – сказал остановивший нас офицер, – записан где-то на бумажке. Рад вас видеть, друг мой, но… Ничего не поделаешь, служба, будь она проклята. Извольте следовать за мной. По несчастливому стечению обстоятельств как раз вас я и ловлю. А заодно и командую портовым оцеплением.

– Одну минуту. – Граф остановился. – Что значит ловите? Это не вы нас ловите, дорогой Буд, а как раз наоборот – мы вас разыскиваем. Или вы решили воспользоваться случаем и под шумок обзавестись чужим имуществом, барон?

– Вы меня оскорбляете! – Лицо подадмирала налилось кровью. – Яхта ваша, граф, я не забываю долгов, и в случае вашей гибели непременно передам ее законным наследникам!

– Помнится, вы дали слово предоставить «Желтую Лошадь» по первому моему требованию!