«Я на месте. Теперь надо подняться, найти Эрика, умудриться не напугать его своим внешним видом и впустить Кассандру», – подумала Яна и отправилась искать лестницу, ведущую наверх.

Где-то в щелях и пустотах стен завывал ветер, который и скрыл шум шагов Яны, когда она, нагнувшись, вошла в следующее помещение – и застыла в полном оцепенении, так как то, что она увидела, буквально выбивало почву из-под ног. К мрачной серой стене были прибиты, просто вмонтированы в нее, толстые железные цепи с какими-то ужасными кандалами на концах, напоминавшими большие наручники, изготовленные кустарным способом. Орудия пыток! Но самым страшным было то, что к цепям были прикованы живые люди. Выглядели они ужасно, одежда напоминала грязные лохмотья, руки и ноги в крови, волосы спутаны. Там были две женщины, возраст которых определить не представлялось возможным, а другая, грузная, фигура в остатках джинсов и клетчатой рубашки явно принадлежала мужчине. Все трое, закованные в железо, в обессиленных позах лежали на полу. Рядом с телами стояли и железные миски, словно для собак, в данный момент они были пустыми.

Кошмарную картину Яна окинула взглядом за несколько секунд, и кровь застыла у нее в жилах, а сердце, казалось, перестало биться. Напротив несчастных узников, прислонившись к стенке спиной, сидел молодой парень и во что-то увлеченно играл на сотовом телефоне. Положение его, в отличие от пленников, было значительно лучшее – рядом с ним валялась коробка с остатками еды, стояла полупустая бутылка чего-то спиртного, а в непосредственной близости лежал автомат. Такая «мирная, домашняя» обстановка…

Яна медленно, затаив дыхание, отступила назад. «Шаг… еще шаг… Я – невидимка. Он не может видеть меня… Нет, я не издам ни шороха, я даже не дышу… Я просто задвинусь за выступ стены, словно бестелесное привидение… Даже если он и почувствует что-то, подумает, будто ему показалось… Я мелькну, словно крыса, хотя в таком холодном и мерзком подвале вряд ли живут даже крысы…» – вспыхивали в голове Яны обрывки мыслей. Девушка прилагала отчаянные усилия, чтобы не потерять сознание от охватившего ее ужаса.

Когда последний сантиметр тела Яны оказался спрятанным за выступом стены, она поняла, что не слышит даже стук собственного сердца.

«Какой кошмар! Куда я попала?! Просто средневековая пыточная камера! Может, я что-то упустила и здесь просто снимают кино? Скажем, фильм ужасов в наши дни в благополучной Швейцарии?»

Она прижалась телом к холодной и неровной поверхности стены, так как от страха ее почти не держали ноги. Она понимала, что надо немедленно уходить, уползать, но как это сделать? Ее словно парализовало, и она уже не могла так спокойно, как пару минут назад, передвигаться по подземелью. Теперь она безумно боялась издать хоть какой-нибудь шум, даже шорох, однако надо было как-то предупредить Кассандру, чтобы старушка не попала в замок, где в подвале организована настоящая тюрьма.

Яна опустилась на корточки, моля бога, чтобы у нее не хрустнули коленки. Суставы не подвели, и девушка дрожащими руками стала расчищать себе дорогу к отступлению, убирая все камушки и мусор, наступив на который она обнаружила бы свое присутствие в подвале. Затем медленно поползла прочь от пыточного места, шаря впереди руками, словно слепая.

И тут пронизывающую тишину нарушили сначала лязг цепей (видимо, зашевелился один из узников), а потом дикий крик:

– Яна! Яна, ты где?

Раздававшийся откуда-то сверху голос эхом раскатился по подземелью. Девушка замерла, стоя на четвереньках, от ужаса. Это ее искала Кассандра, выкрикивая имя в маленькие дырки-окна подземного прохода.

Немедленно отреагировали люди, находившиеся в соседнем помещении. Четче загремели цепи, раздался крик на английском языке: «Мы здесь! Помогите! Спасите!» Последовал звук глухого удара, вопль человека и громкий плач, после кто-то протопал по каменному полу. Яна поняла, что пропала, – у нее не оставалось ни капли времени, чтобы укрыться куда-либо. Она так и замерла на четвереньках, отсчитывая последние минуты своей жизни.

Резкий звонок остановил продвижение неизвестного, и шаги снова удалились. Спина Яны покрылась испариной, и она судорожно поползла в дальний угол помещения, в который фактически не проникал свет. Ей сейчас было не до того, чтобы искать выход отсюда, надо было просто спрятаться на время. Она удивилась, услышав мужской голос – грубый, с надрывом. Он ругался на чистом русском языке! Наверняка это и был тот самый парень с автоматом и полупустой бутылкой, охранявший пленников.

– Что? Димон, у меня все спокойно. Свиньи на цепях, жрать не просят. Что там за крики? Какая Яна? Что? Сумасшедшая старуха? Гоните ее в шею, нам излишнее внимание и шум ни к чему. Как, как… стукните по башке да спустите вниз, будто сорвалась с горы. Мне, что ли, вас учить? А нечего шататься где не надо в таком преклонном возрасте! Да, хорошо, я еще раз все внимательно проверю, но уверяю тебя, Димон, в подвале тихо. Что с этими? А что с ними может быть? Живы пока… Ха-ха-ха! Точно, Димоныч, и не догадываются, что скоро их прибубеним. Как там наш принц? – с большой издевкой в голосе спросил преступник. – Ведет себя хорошо? Вот и отлично. Слышь, а ведь говорили, что он владеет боевыми искусствами… Ага, ты прав, против лома нет приема. Гнилая у них какая-то аристократия. То ли дело у нас ребята – орлы! И, Дима, можешь не сомневаться, наше дело выгорит. Пусть план и возник спонтанно, но я сразу почувствовал, что фортуна нам улыбнулась. Поймали такую крупную рыбку! Мы выдоим из этого богача все его денежки. Ладно, отбой!

После мгновения тишины Яна снова услышала неприятный голос:

– Ну что, уроды? Возни с вами… Сразу бы вас зарыл, но пока нельзя. А замок неплохо приспособлен для пыток, для тюрьмы. Значит, и в качестве кладбища подойдет. Ха-ха-ха!

Снова щелкнул затвор, и Яна в своем темном углу захотела превратиться в мышь, а еще лучше в таракана. На слабый свет из импровизированной тюрьмы вышел здоровенный парень с автоматом и двинулся по подвалу, внимательно осматриваясь. Он прошел невдалеке от Яны и исчез из виду. Девушка набралась терпения, и не напрасно. Вскоре он вернулся на свое место уже более бодрой походкой. Прозвучали удары, и жалобный женский голос проговорил по-английски:

– Мистер, отпустите нас! Пожалуйста! Мы обычные люди и ничего вам не сделали. Мы ничего никому не скажем!

– Заткнись!

– Господин, пожалуйста! Нам больно и холодно, у меня уже онемели руки! Развяжите нас, мы ничего вам не сделаем…

– Заткнись, говорю! Вот сейчас изобью тебя до полусмерти, и ты заткнешься. А будешь стонать, я тебя пристрелю. Как тебе, сучка, такой план? – противно рассмеялся бандит, и Яна снова услышала какую-то возню.

– Не трогай мою дочь, мерзавец! – прокричал другой голос, принадлежавший мужчине-пленнику.

– Что? Бунт?! – Снова послышались глухие удары и плач со стенаниями женщин.

«Мерзавцы! – выругалась мысленно Яна, чувствуя себя очень плохо из-за того, что не может помочь несчастным людям, а вынуждена сидеть в темном и страшном углу, словно крыса. – Ничего не скажешь, веселенький замок у этого зазнайки Эрика. А я еще, как дура, стремилась сюда с такой одержимостью. Спрашивается, для чего?»