И теперь все повторяется.

Платье соскользнуло на пол.

Истербридж слегка отошел и уселся на краешек стола.

— Иди сюда. Пожалуйста…

Если бы он повел себя надменно и нетерпеливо, то Белинда, наверное, смогла бы устоять. А так ей не оставалось ничего иного, как сделать два шага вперед и остановиться рядом с ним.

Колин подался вперед и приник губами к ложбинке между грудями девушки. Белинда закрыла глаза. Он лизнул сперва одну грудь, затем другую, возбуждая в ней море эмоций. Застонав, она запустила пальцы в его волосы.

Колин ласкал губами ее грудь, и Белинда выгнулась ему навстречу.

В эту минуту она чувствовала себя невероятно активной, все ее тело гудело от желания. Она потерлась о напрягшуюся плоть мужчины, лучше всяких слов говорившую о его страсти.

Колин застонал и вновь сосредоточился на ее груди.

«Слишком много и в то же время недостаточно, — подумала Белинда. — Поглощает с головой, но при этом дарит неповторимое чувство свободы».

Они неторопливо сбрасывали с себя одежду, пока единственной преградой между ними не остались брюки Колина. Не прерывая поцелуя, он поднял Белинду на руки, оставив валяться платье и трусики там, где она только что стояла.

Туфли-лодочки на высоком каблуке по очереди с глухим стуком упали на пол библиотеки.

Держа жену на руках, Колин прошел через всю комнату к дивану. Высвободившись из его рук, она соскользнула вниз, коснувшись грудью его крепких мышц и волос на груди.

Огонь, горевший в камине, отбрасывал причудливые тени на лежащий перед ним коврик с восточным узором.

Белинда взглянула на Истербриджа:

— Я думала, мне нечего бояться в комнате, где нет кровати.

Он прикоснулся губами к ее виску.

— Всегда можно что-нибудь придумать. К тому же в кровати мы уже пробовали.

— Ренуар висит в твоей спальне. Разве ты не собирался соблазнять меня именно им?

Колин усмехнулся:

— Можешь считать меня излишне самоуверенным, но я решил, что и сам справлюсь.

Истербридж погладил ее бедра, спину. Они вместе опустились на диван, и Колин навис над Белиндой.

Он смотрел на нее сверху вниз, глаза его блестели. Колин прикоснулся к ее бедрам, раздвинул их и стал ласкать Белинду пальцами.

Она чувствовала, как его сильные пальцы дотрагиваются до самых сокровенных мест. Прикрыв глаза и закусив губу, Белинда купалась в волнах наслаждения.

— Я просто с ума схожу, когда ты так делаешь.

— М-м-м… — А что он имеет в виду? — М-м-м?

— Я хочу тебя, — сказал Истербридж.

Рубашку он уже давно сбросил, а теперь снял и брюки и, достав из кармана презерватив, надел его. Мерцающее в камине пламя отбрасывало на его тело тени.

Колин был просто великолепен — возбужденный, мужественный, и, главное, он безумно хотел ее. Прямо сейчас.

Белинда чувствовала, как во всем ее теле полыхает жидкий огонь. Мужчина склонился над ней, устроился между ног.

— Этот диван — наверняка настоящий антиквариат, — запротестовала она.

— Тогда он уже многое повидал на своем веку.

Не говоря больше не слова, Колин вошел в нее.

Она так долго, целых три года, содрогалась при одних воспоминаниях о той ночи. А теперь все повторялось, и Белинда чувствовала: маркиза также охватывает сладкая дрожь.

Мужчина ритмично задвигался, она ответила в такт, чувствуя под пальцами переплетения мышц его спины.

Они одновременно застонали.

— Теперь все правильно, — произнес Колин.

— Да. — Это было все, что она могла ответить.

Диван поскрипывал под их все убыстряющимися движениями.

Они так страстно хотели друг друга, что просто удивительно, почему их соединение не закончилось в считаные секунды.

Истербридж так четко контролировал себя в искусстве доставлять и получать удовольствие, что просто нельзя было не восхититься им. Он старался сделать все как можно приятней для Белинды, как и тогда, в Лас-Вегасе…

Ее окатывали все усиливающиеся волны наслаждения, пока последний вал не поднял на самую высоту…

Белинда, не выдержав, вскрикнула, а Колин держал ее, нежно поглаживая.

Затем мужчина возобновил ритмичные движения, а потом внезапно затих, хрипло застонав. Белинда, вновь зашедшая с ним за край блаженства, еще раз закричала.

А потом они тихо лежали рядом.

«Если до этого еще и сохранялись какие-то сомнения, что та ночь в Вегасе была просто случайностью, то теперь-то их точно не осталось». — Это было последнее, о чем подумала Белинда, прежде чем уснуть.

— Поздравляю, Мильтон!

Сказав так, Колин огляделся. Они трое — Колин, Сойер и Ястреб — расположились в библиотеке роскошной лондонской квартиры графа Мильтона в Мейфэре. Тамара, жена Сойера, только вчера вернулась из роддома вместе с маленьким виконтом Эверилом. Молодая мама, Пия и Белинда ушли в детскую, забрав с собой младенца.

— Спасибо, — ответил Сойер, — предлагаю вместо сигар выпить скотча.

— Есть за что выпить, — заметил Ястреб.

— Действительно, — кивнул Колин. — Новорожденный виконт неплохо выглядит, хоть и появился на свет немного рановато.

Тамара родила ребенка всего через пару дней после посещения маркизом и Белиндой Ковент-Гардена. Они приехали в Лондон при первой же возможности.

«И все же мы отлично провели время в Холстед-Холле, жаль только, что все так быстро закончилось», — подумал Истербридж, улыбаясь своим мыслям.

С той ночи в Лас-Вегасе прошло уже три года, а он все еще не мог забыть ее. Что ж, ночь после поездки в оперу стала достойным продолжением.

Маркиз чувствовал, что все сложилось именно так, как должно было. Да, такого он еще не испытывал ни с одной женщиной. Теперь осталось лишь заставить Белинду открыто признать, что он, презренный Гранвил, вызывает у нее те же чувства.

Да, тогда он добьется своей цели, пусть это будет совсем не просто.

— Ни я, ни Тамара не думали, что ребенок родится так рано, — сказал Сойер, выводя Колина из задумчивости. — Хотя он и так весит семь фунтов. Наверное, даже хорошо, что Тамара родила на неделю раньше.

— У нее же двойное гражданство, да? — уточнил Колин. — Получается, маленький виконт не только наследник графства, но и американский гражданин.

Сойер встал и подошел к бару.

— Уверен, что кто-нибудь из моих предков сейчас непременно вертится В гробу. Предположим, что это кто-то из приятелей Георга Третьего.