зажиточным, но с любившими пустить пыль в глаза богачами ему было не по пути. Часто он помогал землякам, раздавая собственные средства и пропитание нуждающимся, и поэтому пользовался уважением. В юности у Цзу Ти был хороший друг Лю Кунь, который потом стал начальником округа Бинчжоу. Они оба были целеустремленными, и у них были совместные занятия — беседы о великих государственных делах, идеалах человека. Они прекрасноладили. Иногда они вместе спали по вечерам на одной кровати и под одним одеялом болтая до полуночи, и лишь потом засыпали. Однажды они легли только тогда, когда вдали послышались крики петухов, а небо стало светлеть. Цзу Ти стал толкать Лю Куня ногой и сказал: «Петухи поют без умолку, призывая пораньше встать на тренировку!». Лю Кунь ответил: «Хорошо, мы тогда не будем спать!». Они сразу встали и отправились во двор тренироваться с мечами. После этого они всегда вставали до петухов и брались за дела пораньше.

Затем Цзу Ти стал чиновником, но в период «Войны восьми князей» ситуация в стране была неописуемо плохой, и он ушел с чиновничьей должности, а затем вернулся на родину. Когда Лоян пал, он собрал несколько сотен семей соотечественников и бежал на юг. На полпути, увидев, что пожилые и больные попутчики еле идут, он отдал в общее пользование свою повозку и пошел пешком. Также он отдал и свои зерно, одежду и лекарства. И тогда земляки стали рассматривать его как свою опору и сделали главой их группы. Когда князь царства Ланъя Сыма Жуй услышал об отбытии Цзу Ти на юг, то особо повелел ему стать начальником округа Сюйчжоу. Он тоже собирался предпринять действия для восстановления государства. После пересечения Янцзы он устроил семью в Цзинкоу (совр. Чжэньцзян, пров. Цзянсу) и отправился в Цзянькан (в связи с табу на иероглифы имени Сыма Е название Цзянье было заменено на Цзянькан) с визитом к князю царства Ланъя.

Цзу Ти с искренними намерениями сказал князю царства Ланъя: «Нет иных причин для кризиса в империи Цзинь, кроме борьбы между удельными князьями и того, что они убивают друг друга. У нас здесь сами развели смуту, а иноплеменники лишь воспользовались удачной возможностью для вторжения, причинив такой огромный ущерб. Сейчас народ на севере терпит тяжкие бедствия, и все они помышляют о том, чтобы дать отпор. Если Вы можете издать указ о направлении войск, прикажите мне и другим командирам пересечь Янцзы и отправиться на север. Они однозначно откликнутся на призыв, и тогда появится надежда смыть позор, постигший государство». Он был в полной уверенности, что князь царства Ланъя обрадуется, услышав подобную речь, и никак не мог подумать, что князь равнодушно ответит: «Ваша точка зрения хороша, но у меня недостаточно военной мощи, и я не смогу оказать помощь. Пусть будет так: я дам тебе провиант и денежное довольствие на тысячу человек, и три тысячи отрезов ткани. Что же касается солдат и вооружения, то ищи их сам!». Помимо этого, он пожаловал Цзу Ти звание «фэнвэй цзянцзюнь»[10] и начальника округа и Юйчжоу. Однако этот генерал не имел в своем подчинении ни одного солдата.

Цзу Ти не стал унывать и вернулся в Цзинкоу. Там он набрал отряд единомышленников из числа своих соотечественников, всего более сотни человек. Все они были храбрецами, готовыми служить родине. Они собрались вместе и приступили к военным тренировкам. Вскоре они сели на лодки и, переправившись через Янцзы, отправились на север. В тот день Цзу Ти сидя в лодке и издалека смотря на север, не видел ничего кроме безмятежно белых речных вод. Он обернулся и наблюдал прекрасную картину того, как горы и воды на юге сливаются в единое целое. Размышляя о цели этого возвращения на север, он в нетерпении чуть ли не выпрыгивал из лодки, забирал у лодочника весло и сам греб. Достигнув середины реки, Цзу Ти встал, начать стучать веслом по воде (отсюда пошел фразеологизм «бить веслом в среднем течении реки» в значении «поклясться, быть преданным идее») и громко сказал товарищам: «В этот раз я, Цзу Ти, отправляюсь на север, и если не смогу освободить срединную равнину, то, как и воды этой реки, не вернусь!». Услышав это, его товарищи все заявили: «Когда у генерала такая воля, то мы с ним до конца!».

В начале осени 313 г. н. э. Цзу Ти с отрядом переправились через Янцзы, прибыли в Хуайинь (совр. Хуайань, пров. Цзянсу), где и остановились. Они возделывали земли и накапливали запасы зерна, изготавливали оружие, а также набирали солдат. Услышав о планах вернуть утраченные территории, многие местные жители, которые были молоды и сильны, присоединились к его войску. И вскоре у Цзу Ти собралась армия численностью боле двух тысяч человек. После тренировок он двинулся с командирами и рядовыми в направлении Юйчжоу. В это время в области Юйчжоу помимо войска Ши Лэ было множество вооруженных отрядов, сформированных местным населением. Они назывались У Бао. Некоторые из них поддерживали династию Цзинь, а некоторые имели добрые отношения с Ши Лэ. Воевали они и между собой. Цзу Ти отправил к ним гонцов, предложив совместно бороться с врагом. С тех пор многие отряды У Бао заявили, что признают командование Цзу Ти. Цзу Ти, возглавив их всех, начал наступление и очень быстро отвоевал несколько городов, а затем отправился преследовать врагов на запад.

Цзу Ти сказал: «Если не смогу освободить срединную равнину, то, как и воды этой реки, не вернусь!»

Когда об этом услышал Ши Лэ, он отправил подкрепление в пятьдесят тысяч пеших и конныхвоинов под руководством своего племянника Ши Ху. Они столкнулись с армией Цзу Ти в Цзюньи (совр. Кайфын, пров. Хэнань). Между сторонами состоялся ожесточенный бой. Ши Ху потерпел крупное поражение. Оставив командира Тао Бао оборонять город Цзюньи, он бежал. Войска Цзу Ти вошли в Цзюньи, заняли восточную башню и восточные ворота. Люди Тао Бао заняли западную башню и южные ворота. Две армии заняли один город и стояли в защите своих позиций более месяца, пока не закончилось продовольствие.

Цзу Ти подумал: «Похоже, нужно уравновесить боевой дух, а значит нужно придумать способ раздобыть зерна». И тут у него появилась идея. Сначала повелел солдатам наполнить мешки для зерна песком и землей. Они наполнили более тысячи мешков. Затем их стали поднимать на стену. Тао Бао, увидев это, подумал, что там зерно и стал бросать завистливые взгляды. В этот день несколько