– Она жива, но без сознания. Скорее, зови врача! – крикнул он Егору внезапно изменившимся голосом.

Дальше все происходило как в страшном сне. Барон отнес девушку в дом и положил на кровать. Он осторожно снял с нее туфельки, расстегнул ворот платья, развязал пояс, но раздеть не посмел. Генрих боялся лишний раз тронуть девушку, словно она была из тонкого фарфора и любое неловкое движение могло повредить ей. На виске Катрин краснело небольшое пятно. Она не шевелилась. Фон Берг накрыл девушку шелковым одеялом. Ему казалось, что его невесту знобит – ее руки были холодны, как лед. Он с ужасом смотрел на девушку и нежно сжимал ее ладони, стараясь согреть их.

Врач появился быстро. Это был один из самых лучших и опытных докторов римского Ордена Золотой Ветви. Он внимательно осмотрел девушку, пощупал пульс, послушал сердце.

– Пока все в порядке. Никакой опасности для здоровья нет, – заверил он. – Что за магию применила ведьма, узнаем, когда синьорина придет в себя. А уж тут может быть все, что угодно. Готовьтесь к неожиданности.

– Уже хорошо, что она жива, – сокрушенно вздохнул Егор. – Будем надеяться, что все образуется.

Генрих сидел на краю кровати и держал девушку за руку. Отчаяние, злость, беспомощность – все эти чувства разом навалились на фон Берга. Он не смог ее защитить, а ведь обещал. Опять предал Катрин, уже в который раз.

– Это моя вина, – хрипло проговорил барон.

– Нет, мы ничего не могли сделать, не терзайтесь понапрасну, – Егор тоже был мрачен.

– Синьорине повезло, что на ее пальце был изумруд, – доктор взял девушку за безжизненную руку и показал перстень. Камень стал мутным и покрылся мелкими трещинками. – Кристалл принял на себя часть проклятья. Возможно, это ее спасло от более серьезных последствий. Думаю, скоро узнаем, что за магическое заклинание наложила ведьма.

Фон Берг уговорил доктора остаться на вилле до тех пор, пока девушка не придет в себя. Врач не сразу поддался уговорам, ссылаясь на занятость, но щедрое вознаграждение сделало свое дело.

Всю ночь барон просидел рядом с Катрин. Ужасные мысли не покидали Генриха. Почему все так сложилось? Мог ли он предотвратить этот кошмар? Ведь Егор их предупреждал об опасности. А они веселились как дети, вели себя легкомысленно и ни о чем не думали, кроме свадьбы. Ну ладно, Катрин. Она молода и неопытна, но он-то о чем думал? Ведь знал, что Полина просто так это не оставит. Нельзя было безоглядно предаваться счастью. Чувство вины не переставая терзало фон Берга. Не зря магистр называл его безмозглым идиотом. Так оно и есть.

Генрих глубоко вздохнул и прислушался к дыханию девушки – по-прежнему неровное. И лицо бледное как полотно. Руки прохладные, пульс едва бьется. Бедная, наивная девочка, доверившая ему свою жизнь и будущее. И он снова не оправдал ее надежд, снова подвел ее. Что бы ни говорил Егор, он виноват, страшно виноват.

Врач крепко спал в широком кресле. Егор сидел в углу и читал при свете ночника какой-то справочник по колдовству и черной магии, чтобы немного отвлечься. Безусловно, он тоже чувствовал свою ответственность за произошедшее. Они снова допустили ошибку, в который раз за последнее время. Хотя, что можно было сделать? Ничего. Оба были бессильны в данной ситуации, но легче от этого не становится. Какое заклятье применила Полина? Возможно, утром станет понятно.

Ночь тянулась бесконечно долго. Барон не отрываясь смотрел в лицо девушки. Сегодня днем должна была состояться их свадьба. Тонкий лучик надежды еще теплился в душе фон Берга. Возможно, произойдет чудо, и все обойдется. Возможно, изумруд защитил девушку от чар злобной ведьмы. И в полдень они поженятся, как мечтали. Тогда он и Екатерина никуда не поедут, никакого Тиволи, никакой Полины. Пусть Егор одни отдувается за всех. А он увезет Екатерину в маленькую гостиницу на краю города, где их никто не найдет. И все будет хорошо.

Небо за окном начало светлеть. Скоро взошло солнце и залило комнату ярким светом. Его теплые лучи коснулись бледного лица девушки. Генрих увидел, что ее щеки слегка порозовели. Он неохотно отпустил руку любимой, подошел к доктору и осторожно разбудил его.

– Мне кажется, ей стало лучше. Дыхание выровнялось. Посмотрите на нее, прошу вас.

Они подошли к кровати, фон Берг снова сел на край и взял Екатерину за руку. Она пошевелилась и открыла глаза. Генрих облегченно вздохнул.

– Как вы себя чувствуете? – с волнением спросил он.

– Неплохо, – девушка рассеяно посмотрела по сторонам. – Голова немного болит.

Она приподнялась на локтях, и барон помог ей сесть на кровати. Он заботливо подложил под спину Катрин подушку. Девушка бессильно откинулась на нее и потерла висок, куда попал огненный шар. Екатерина была смущена. Она тревожно посмотрела на трех мужчин, находящихся в комнате, судорожно застегнула ворот платья и до подбородка натянула на себя легкое одеяло.

– Что-то болит? – ласково поинтересовался врач.

– Тут как огнем обожгло, – призналась она, снова потерев висок. Девушка обвела взглядом комнату. – Где я?

– Дома, – барон осторожно погладил ее по руке. – На моей вилле. На нашей вилле, – поправился он поспешно.

Екатерина внимательно посмотрела на него, потом на врача. К ним подошел Егор и по-доброму улыбнулся ей:

– Рад, что вы очнулись. Вы нас очень напугали. Мы за вас волновались.

Девушка снова обвела всех взглядом и испуганно посмотрела в глаза фон Берга, сидевшего на краю ее постели. Она задала вопрос, который поверг Генриха в ужас:

– Кто вы?

Сердце фон Берга упало в холодную пропасть. Он понял, что за заклятье наложила на его любимую Катрин ведьма. Она его забыла. Барон с надеждой взглянул на врача:

– Она же скоро все вспомнит?

Доктор внимательно осмотрел багровое пятно на виске Катрин, пощупал пульс, заглянул ей в глаза и задал несколько вопросов о самочувствии девушки. Она отвечала рассеяно и настороженно. Наконец врач закончил осмотр:

– У синьорины, похоже, амнезия. Не простая, а вызванная черной магией. Ей еще повезло, что часть негативной энергии принял на себя ее талисман. Все могло быть намного хуже. Чудо, что она не потеряла разум. Видимо, на это ведьма и рассчитывала. Ну что, ж, по крайне мере синьорина жива и физически здорова.

– И что из всего этого следует? – с нетерпением спросил Егор. – Что это значит?

– Это значит, что я не знаю, что с этим делать. Мне такой случай раньше не встречался. Посмотрю в литературе, посоветуюсь с коллегами.

– Через сколько вернется память? – Генрих повторил самый важный для него вопрос и боялся услышать ответ.

– Не знаю, возможно, через пару дней, возможно через полгода, а возможно, и никогда.

Девушка закрыла лицо руками и заплакала. Генрих погладил ее по плечам.

– Не отчаивайтесь, все будет хорошо, – он снова почувствовал себя лгуном.