– Если считать по доллару на каждого человека, это составляет две тысячи семьсот долларов в год, – укоризненно сказал Бад. Он указал на Катарину. – Если существуют такие железные правила, то почему бы не предоставить машине решать этот вопрос? Полиция ведь не думает, здесь это просто рефлекс. Можно даже сделать приспособление, допускающее исключение для Финнерти, и это все равно обойдется не больше чем в сотню долларов.

– Но существуют ведь и особые решения, которые мне приходится принимать, – попыталась защищаться Катарина. – Бывает, сталкиваешься с массой вопросов, которые нельзя решать общим порядком, согласно заведенной рутине, – намного больше, чем в состоянии решить машина.

Но Бад ее не слушал. Он раздвинул руки, показывая размеры машины, которая уже зародилась в его воображении.

– Любой из посетителей является либо ничего не значащим типом, либо другом, либо чиновником, либо мелким начальством, либо крупным начальством. Охранник нажимает одну из пяти кнопок в верхнем ряду ящичка. Понятно? Посетитель либо пришел посмотреть, либо нанести личный визит, либо с инспекционной целью или просто по делу. Охранник нажимает одну из четырех кнопок в этом ряду. У машины есть две лампочки: красная – запрещающая и зеленая – разрешающая проход. И какие бы там ни были правила – трах! – и загорающаяся лампочка говорит охраннику, что нужно делать.

– А еще мы могли бы вывесить у охранника на стенке правила, – сказал Пол.

Это Бада озадачило.

– Да, – медленно проговорил он, – вы могли бы сделать и это. – Было совершенно очевидно, что в его представлении только уж очень серый человек мог додуматься до такого решения.

– Вы меня с ума сведете, – дрожащим голосом проговорила Катарина. – Вы не имеете права рассуждать здесь о том, что любая машина может делать то, что делаю я.

– Ну что ты, милая, – я ведь вовсе не говорю именно о тебе.

Она расплакалась, и Пол тихонько шмыгнул в свой кабинет, затворив за собой дверь.

– Ваша жена у телефона, – сказала Катарина по интеркому.

– Хорошо. Да, Анита?

– Есть что-нибудь новое от Кронера?

– Нет. Я дам тебе знать, если что-нибудь услышу.

– Надеюсь, он остался доволен вчерашним вечером.

– Доволен или твердо верит в то, что доволен.

– Финнерти там?

– Он где-то на заводе.

– Посмотрел бы ты на ванную комнату!

– Я видел, как это делалось.

– Он закуривал четыре сигареты и забывал о каждой из них. Одна на аптечке, одна на подоконнике, одна на умывальнике и одна на полочке для зубных щеток. Я не могла завтракать. Ему пора уезжать.

– Я скажу ему.

– Что ты собираешься сказать Кронеру?

– Еще и сам не знаю. Я не знаю, что он сам мне скажет.

– Представь себе, что я Кронер и говорю тебе эдак мимоходом: «Знаешь, Пол, место в Питсбурге все еще свободно». Что скажешь тогда ты?

Эта игра никогда не надоедала ей, а Полу для этой игры приходилось собирать в кулак все свое терпение. Она всегда ставила себя на место какого-нибудь важного и влиятельного человека и заставляла Пола разыгрывать с ней диалоги. Затем его ответы критически оценивались, анализировались, редактировались и отшлифовывались. Настоящие диалоги никогда ни капельки не были похожи на ее фантазии, которые только доказывали, насколько примитивное у нее представление о влиятельных людях или о том, как вершатся дела.

– Ну, давай, – поторопила она.

– Питсбург, да? – сказал Пол. – О, это чудесно. О!

– Нет, Пол, я говорю серьезно, – строго сказала она. – Что ты скажешь?

– Дорогая, я сейчас занят.

– Хорошо, ты это хорошенько продумай и позвони мне. Знаешь, что ты должен сказать, по-моему?

– Я еще позвоню тебе.

– Хорошо. До свидания. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, Анита. До свидания.

– Доктор Шеферд у телефона, – сказала Катарина.

Пол опять снял все еще теплую трубку.

– В чем дело, Шеф?

– Недозволенное лицо в здании № 57! Пришлите сюда охрану.

– Это Финнерти.

– Недозволенное лицо, – упрямо повторил Шеферд.

– Ну хорошо. Этот недозволенный Финнерти?

– Да, но это не относится к делу. Совершенно безразлично, какая у него фамилия. Он шныряет здесь без сопровождающего, а вы знаете, как к таким вещам относится Кронер.

– Это по моему разрешению. Я знаю, что он там находится.

– Вы этим ставите меня в неудобное положение.

– Я вас не понимаю.

– Я говорю, что за эти здания отвечаю я; а теперь вы предлагаете мне игнорировать совершенно недвусмысленный приказ Кронера. А когда дойдет до дела, все шишки на меня будут валиться?

– Да плюньте вы на это. Все в порядке. Ответственность я беру на себя.

– Другими словами, вы приказываете мне разрешить Финнерти ходить без эскорта?

– Да, именно так. Я приказываю вам.

– Тогда все в порядке, я просто хотел убедиться, правильно ли я понял. Беррингер тоже никак не хотел верить, поэтому я и дал ему параллельную трубку.

– Беррингер? – спросил Пол.

– Да! – сказал Беррингер.

– Держите это про себя.

– Вы начальство, – тупо сказал Беррингер.

– Значит, теперь все в порядке, Шеферд? – сказал Пол.

– Пожалуй. Следует ли понимать, что вы также разрешили ему делать чертежи?

– Чертежи?

– Наброски.

Тут Пол понял, что поступил опрометчиво, однако решил, что теперь уже поздно пытаться исправлять положение.

– Пусть делает все, что ему угодно. У него могут появиться полезные идеи. Итак,