выходу. Подавись ты своими блондинками! Хорошо, что я изрядно выпила, а то разревелась бы прямо здесь. Этого только не хватало, да?

Придя домой, я сразу падаю в постель и на все вопросы Лизы отвечаю индифферентным сопением, постепенно погружаясь в глубокий сон. Впрочем, сплю я беспокойно и часто просыпаюсь.

Утром, встав и выпив кофе, я как зомби еду на работу. Зайдя в приёмную, я долго сижу за компьютером, глядя в одну точку и вспоминая вчерашний вечер. Хорошо, что Борзов уехал в командировку. Просто замечательно. Иначе было бы бесконечно стыдно…

Из размышлений меня выводит робкий стук в дверь. Она открывается и на пороге я вижу молодую женщину. Она высокая, у неё светлые волосы, по-детски наивный взгляд и огромная грудь.

Она кажется мне знакомой, но в начале я не могу вспомнить, где её видела. Я строго смотрю на неё какое-то время, пока наконец не догадываюсь. Это же та самая блондинка, что вчера была в баре с Борзовым.

– Здравствуйте, Алёна Михайловна, – говорит она тоненьким голоском. – Можно зайти?

18. Любавина!!!

Я смотрю на неё в упор. Молча, пристально, испытующе. Почему-то видеть её здесь мне совсем не нравится. Да и что ей собственно нужно?

– Радимира Львовича нет, – строго говорю я. – Он в командировке.

– Да-да, я знаю, он вчера предупреждал, – стыдливо тараторит в ответ пышногрудая блондинка. – Нам только резюме оставить.

Резюме? Хотите сказать, что он вчера интервью в баре проводил? Нет, ну надо же! И что значит «нам», кстати?

– Ну что там? Ты проходишь или нет? – слышатся недовольные голоса из коридора.

Сколько их там? Это как так быстро столько претенденток собралось? Может, он давно уже их собирает, чтобы меня заменить? Ну и дела…

– Сколько вас? – хмуро спрашиваю я.

– Трое, Алёна Михайловна, – заискивающе произносит она.

Всё это крайне странно. Чрезвычайно. Это что, какая-то проверка или он действительно так быстро озаботился подбором нового секретаря, хорошего во всех отношениях? И зачем этот нелепый лебезящий тон?

– Заходите все, – строго командую я.

В приёмную вваливаются три прекрасные грации, как на подбор, блондинки, причём две последние грубо толкают первую, раздражающую меня мисс Пигги… И она от этого смущается ещё больше.

– Кладите сюда, – говорю я и похлопываю ладонью по столу. – И паспорта не забудьте. Подаём в развёрнутом виде.

– А зачем паспорта? – встревоженно спрашивает одна из девиц. – Я могу только из рук показать.

– Мне смотреть там нечего, – отвечаю я, – но в таком случае предоставьте копию самостоятельно. И ещё, фотографии все принесли?

– Какие ещё фотографии? – чуть грубовато удивляется третья барышня, та стройная модель, которую я видела вчера в баре.

– Обычные, – резко говорю я. – В купальниках и топлесс. Радимир Львович должен был об этом предупредить. Если не принесли, значит из конкурса выбываете, я вас тут фотографировать не собираюсь.

– Вы что, совсем уже?! – возмущается девица. – Какого это хрена я топлесс фотаться буду? Я тут секретарём или гейшей работать нанимаюсь?

– Никто не заставляет. Не хотите, дело ваше. Только имейте в виду, до работы вам всем пока очень далеко. Нужно ещё отборочные туры пройти.

Она фыркает и, забрав со стола резюме, выходит из приёмной, гордо подняв голову. Ну что же, первый пошёл… Остаётся двое.

– Скажите, – обращается ко мне вторая претендентка, не грудастая мисс Пигги, а другая, – а задерживаться на работе часто надо будет?

– Да, – подтверждаю я её опасения. – Каждый день, практически и на три-четыре часа. Но это ничего, интересная и даже увлекательная работа нивелирует все трудности и неудачи.

– А зарплата?

– Что зарплата? – не понимаю я. – Зарплату платят. Чуть задерживают, но не каждый раз.

– А большая зарплата? – не сдаётся она.

– Ну, знаете, – говорю я нарочито высокомерно, – деньги совсем не главное. Здесь просто интересно работать, жить делами родного предприятия – это уже само по себе награда. Не за медальки мы пашем, а по велению души.

– Что же, это звучит очень и очень привлекательно, – говорит она понурив голову. – Мне нужно обязательно в архивах поискать удачные фотографии. Не сомневаюсь, что нужные фоточки найдутся. Я их позднее принесу.

Разговор какое-то время ещё идёт в таком ключе, но вскоре я остаюсь один на один с пышногрудой красоткой.

– А можно я вам фотографии на «Вотсап» или «Телеграм» пошлю, а то у меня напечатанных нет?

– Можно, – соглашаюсь я, – только тогда уж давайте побольше, чтобы я могла выбрать самые лучшие.

Девушка начинает светиться от радости и тут же присылает мне несколько очень откровенных и смелых фоточек. И пока я, широко открыв глаза, их разглядываю, недоумевая о цели их создания, у меня начинает звонить телефон. Сердце обрывается. Это Борзов! Ох, что это я так перепугалась? Стыдно после вчерашнего?

Стыдно – не то слово. Я, честно говоря, готова сквозь землю провалиться, вспоминая свои вчерашние подвиги. Угораздило же меня столько выпить! Это всё Ленка с её почтовыми голубями и цветками персиков.

У пьяного, как известно, на языке то, что у трезвого на уме. Нет, напряжение, наверное, стоило сбросить, но кто же знал, что меня так понесёт. Позорище и стыдоба… Вот сейчас он на меня наорёт и будет совершенно прав, потому что вчера я вела себя, как торговка на базаре.

Бррр, как вспомню, так вздрогну. Из песни, конечно, слова не выкинешь, но, пожалуйста, можно хотя бы вид сделать, что ничего не происходит и всё идёт по плану? Очень вас прошу… А может, не отвечать? Не снимать трубку и всё. Позвонит немножко и перестанет, и снова воцарится покой и безмятежность…

– Алёна Михайловна, – прерывает мои мученья вчерашняя блондинка, – а можно я отвечу? В качестве тренировки…

А что, это мысль!

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Надо сказать «приёмная генерального директора». Сможешь?

Она кивает.

– Ну, давай.

Я переключаю телефон на громкую и слегка дёргаю головой, давая сигнал претендентке.

– Приёмная генерального директора, – излишне бодро рапортует она.

На том конце повисает довольно долгая пауза.

– Это кто? – наконец, спрашивает босс.

– Иванова Стелла Казимировна, ваш новый секретарь, – отвечает пышногрудая.

– Кто?! – грозно рычит Борзов. – Стелла