Тошан покачал головой. Слова супруги не убедили его. Внезапно он впервые осознал, что его жена много дней подряд бывает предоставлена сама себе, ходит куда захочет и делает что ей вздумается. В нем взыграла ревность.

— Ты ни с кем не видишься? — спросил он строго.

— Конечно, вижусь! — игриво отозвалась Эрмин. — С Бетти и ее малышкой и с Эдмоном, он часто сопровождает мать, когда она вечером идет ко мне в гости. Тошан, я так тебя люблю! Как ты мог подумать такое?

Молодая женщина сделала вид, что поправляет чулок. Внезапно ей стало стыдно за то, что она задумала это путешествие в Квебек. Раньше она и подумать не могла о том, чтобы соврать Тошану, а теперь намеревалась его обмануть.

«Я все ему расскажу в будущее воскресенье, — успокоила себя Эрмин. — Если я посвящу его в свои планы сейчас, он запретит мне ехать. Ничего не сказать — это ведь не то же самое, что соврать, верно?»

Подобный образ мыслей раньше был ей абсолютно не свойственен. Сестры конгрегации Нотр-Дам-дю-Бон-Консей привили своей воспитаннице такие черты, как милосердие, честность и порядочность. Возмущение, назревшее в ней, было порождено чередой досадных обстоятельств и потаенных печалей. Супруг, хотя искренне любил ее, оказался человеком авторитарным и не слишком щедрым на милые знаки внимания, которые так ценят и так ждут от своих мужей жены. Что до Лоры, то настроение у нее менялось, казалось бы, без всякого повода: сейчас она ласковая и внимательная, а через час — раздражительная и обеспокоенная…

«Я просто хочу немного развлечься, в этом нет ничего плохого. И Шарлотта так радуется предстоящей поездке!»

— Эрмин, посмотри на меня! — приказал Тошан.

Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. Охваченная волнением, к которому примешивались угрызения совести, молодая женщина вдруг всхлипнула.

— Я не посылала тебя работать в Ривербенд! — сказала она. — Я умоляла тебя остаться со мной и сыном, но ты гордый, ты искал себе работу!

— Зачем ты гладила синее платье сегодня утром? — не обращая внимания на ее слова, спросил Тошан. — То самое, что надевала к рождественской мессе?

— Хочу надеть его в следующее воскресенье, потому что к нам в гости приедет кюре из Шамбора. И, если ты помнишь, мама тоже будет дома.

Залаял Дюк. На улице протяжно и жалобно завывал ледяной ветер. Тошан надел картуз с наушниками, поправил шейный платок.

— Прошу тебя, будь благоразумна, Эрмин. Я люблю тебя. Ты — мое сокровище, Мукки тоже значит для меня очень много.

Он посмотрел на нее, лицо его было серьезным. Молодая женщина ощутила жгучее желание рассказать ему о своей секретной экспедиции: с такой безграничной любовью он смотрел на нее, пожалуй, только в первые дни их чувства.

— Не волнуйся, очень скоро мы снова увидимся! — пообещала она с лучезарной улыбкой.

И вот сани двинулись. Собаки, распустив хвосты, перешли на рысь. Тошан помахал рукой и отвернулся. Продрогшая молодая женщина не спешила возвращаться в дом.

«Прости! Мне так жаль!» — подумала она, и это было правдой.

Наконец она решила, что пора вернуться в тепло. Шарлотта дожидалась ее в гостиной, личико у нее было озабоченное. На коленях она держала Мукки.

— Думаю, он проголодался, — тихо сказала девочка. — Теперь пора поговорить с Мирей.

— Знаю, — отозвалась Эрмин. — Подождем до ужина. Дай мне Мукки!

— Я уже собрала чемодан, — радостно улыбнулась Шарлотта. — Эрмин, что с тобой? Ты плакала?

— Да. Тошан заподозрил неладное. Сегодня я была слишком веселой. А теперь мне грустно оттого, что я ему соврала. Мне начинает казаться, что это безумная затея.

— Ты уже не хочешь ехать? — с огорченным видом спросила у молодой женщины ее маленькая подружка.

— Конечно, хочу, не волнуйся! И уже поздно отказываться. Онезим заедет за нами завтра утром, в восемь.

Онезим, брат Шарлотты, был на двенадцать лет старше ее. Он входил в число оставшихся пятидесяти жителей Валь-Жальбера и жил в доме у региональной дороги. Женившись на Иветте, дочери тележника, этот крепкий парень теперь каждый день ездил на работу в Роберваль. Он охотно взялся за небольшую плату подвезти путешественниц на вокзал узловой станции «Шамбор-Жонксьон».

— В последний раз я видела Онезима на Рождество, — заметила девочка. — Иветта подарила мне носовые платочки. Она не такая уж плохая.

Эрмин с улыбкой кивнула. Разбитная и слишком сильно накрашенная, Иветта считалась самой большой грешницей в поселке, пока не связала свою жизнь с Онезимом Лапуантом. Жили они дружно и мирно. Сына, рожденного прошлой весной, назвали Дамазом в честь основателя рабочего поселка Дамаза Жальбера[18]. Это имя предложил молодой чете кюре из Шамбора, часто с ностальгией вспоминавший золотые годы целлюлозной фабрики.

— В каждом есть что-то хорошее, — вздохнула молодая женщина, любуясь жадно сосущим грудь Мукки.

Сказав это, Эрмин вспомнила об отце Шарлотты, Жюле Лапуанте, который покинул эти края. Она готова была поспорить, что пить он не бросил. «Пока была жива его супруга, он не злоупотреблял алкоголем, — грустно сказала она себе. — И пользовался всеобщим уважением. Он не смог справиться со своим горем и дошел до того, что стал приставать к собственной десятилетней дочке. Какой ужас!»

Эрмин нашла еще один аргумент в пользу своей завтрашней эскапады: Шарлотта тоже заслужила немного радости, тем более что девочке так хочется увидеть Квебек!

«Она очень расстроится, если я откажусь от поездки. Как хорошо, что у меня есть деньги, чтобы заплатить за номер в отеле!»

Речь шла о довольно крупной сумме, которую Лора передала в полное распоряжение дочери — своего рода аванс в счет наследства.

— Почему здесь так тихо? — спросила Мирей, входя в комнату.

Домоправительница не могла не заметить, что в последние дни Эрмин сама не своя. Она обошла окна, задергивая занавеси.

— Мирей, иди присядь с нами! — позвала молодая женщина. — Хочу доверить тебе секрет. Пообещай, что не рассердишься!

— Хм! Все зависит от того, что, за секрет!

Эрмин, не торопясь, рассказала о своих планах. Она постаралась лишний раз не оправдываться. Шарлотта слушала, время от времени кивая.

— Ба, теперь я понимаю, за что мне выпало счастье всю последнюю неделю слушать серенады! — с понимающим видом сказала домоправительница. — Ты готовилась к этому прослушиванию! Что ж, нужно приготовить вам провизии в дорогу. Поезжай в свой Квебек, притворщица! Но подумала ли ты о ребенке? Вам придется взять с собой коляску и хороший запас пеленок. Боже милосердный! В старую машину Онезима не поместится столько багажа! И уверена ли ты, что сможешь вернуться в будущую субботу? Если начнутся снегопады, поезда могут отменить. А дорога занимает двенадцать часов.