сумму, готов был покрыть все расходы, а сам словно сверлил меня взглядом. Давил, настаивал, грозил… Мне кажется, он совершенно не поверил в то, что я не смогу взойти на перевал. Моя хромота не была достаточным, по его мнению, основанием для отказа. Он говорил намёками, но в них я с ужасом угадывал вполне хорошую осведомлённость. Он говорил что-то про расследование, которое он проводил на протяжении нескольких лет… я не помню большую часть нашего разговора, потому что на меня накатила такая волна страха и беспомощности, что я едва мог открывать рот… – Глядя на спокойное лицо Джахира, трудно было поверить, что оно способно воспринимать страх, но Маркус всецело верил словам шаркхомбо, и сейчас его неясная тревога начинала приобретать очертания нависшей над ними опасности.

– Что он сделал потом? Как поступил этот охотник? – Маркус придвинулся как можно ближе к Джахиру, столешница упёрлась ему в грудь, а за стенкой продолжалось веселье, звенела гитара, слышался смех, тем людям были неведомы трудности, через которые пришлось пройти владельцу приюта.

– Он ушёл с мерзкой ухмылкой, оставив после себя грязные отпечатки ног на полу и глубокий страх во мне. Я знаю, что он купил себе услуги какого-то молодого жителя деревни. Нанял его себе в проводники. А завтра они собираются выдвигаться в сторону Восточного Арселя. Я мог только позвонить вам – это была моя единственная надежда, потому что только вам я полностью доверяю в этом вопросе.

Признание старика открывало перед Маркусом пугающую перспективу. Ему не хотелось заглядывать вперёд, но безостановочные мысли уже неслись в том направлении, и чтобы хоть как-то замедлить их бег, оттянуть момент осознания, он решил резко переключиться на личность появившегося охотника. Его страшило пока что оставшееся недосказанным, а потому он хотел взять небольшую передышку, чтобы хоть немного собраться с силами.

– Так что это был за человек? Расскажите мне про охотника. – Как будто Маркус собирался писать рассказ и выдумывал нового персонажа. Подобное восприятие позволяло притупить ощущение реальности, но работало только при должном опыте самообманывания. А у Маркуса такой опыт имелся лишь в небольших количествах.

Впервые путешественник заметил, что шаркхомбо нервничает. Интересно бывало ли с ним такое, когда он водил группы по горам? Случалось ли на маршрутах что-то настолько сбивающее с ног, что его железная выдержка и самообладание давали трещины? И как на это реагировали люди, которых он вёл, если замечали неуверенность в действиях своего проводника? В их связке Маркус был ведомым, а потому нервозность Джахира действовала на него вдвойне угнетающе.

– Да, мне кое-что удалось о нём выяснить. На самом деле последние дни я только этим и занимался, совершенно забросив обязанности хозяина приюта. – Для трудолюбивого и ответственного шаркхомбо подобное поведение было совершенно непривычно. Маркус всё отчётливее видел растерянность старого проводника. – После его визита я сразу позвонил тебе, а потом собирал информацию об этом охотнике. Его зовут Алмаз Лемурия, – странное для уха Маркуса имя, впрочем, не вызвало удивления у Джахира. Шаркхомбо весьма незамысловато относятся к собственным именам, чего уж говорить о чужаках. – И за ним тянется весьма жуткая репутация. Его называют Буффало Биллом двадцать первого века, он промышляет охотой и браконьерством по всему земному шару, и область его интересов весьма специфична. Он получает огромные деньги за незаконные заказы: он истреблял запрещённых к охоте снежных барсов; отлавливал носорогов, а затем продавал их внутренности и кости как ингредиенты для традиционной медицины; в северных водах забивал полосатых моржей, коих инуиты почитают за божеств… Его похождения отмечены кровью, и мне было жутко смотреть в его глаза, когда он приходил в мой приют. Он воплощает то зло, от которого ламы-настоятели пытаются предостеречь нас, но при этом у него много денег, и это позволяет многим людям закрывать глаза на его поступки. Ведь иногда они сами и выступают в качестве его спонсоров.

Подумать только, если в руках у такого человека оказалась «Осень северного цвета», что он мог себе надумать? Джахир говорил что-то насчёт расследования, которое вёл этот Алмаз на протяжении нескольких лет. Из всех людей выискался лишь один человек, который не сумел проглотить ложь Маркуса, а воспользовался ею как приманкой, как предлогом копнуть поглубже и, быть может, натолкнуться на что-то доселе неизвестное.

Джахир в лучшей степени контролировал себя, это объяснялось тем, что всю эту информацию он уже успел пропустить через свой разум, а вот Маркус оказался ей подвержен в первый раз и чувствовал себя зажатым между двумя поршнями, сдавливающими его всё сильнее.

То есть прямо во время их разговора, во время веселья в общей гостиной в одном из домов Ло-Мантанга худший представитель кровавого промысла перебирает своё оружие, потому что уже завтра планирует выходить на Восточный Арсель, заручившись поддержкой местного жителя.

Как выяснилось, только этим плохие новости не исчерпывались.

– А ещё Алмаза всегда сопровождает громадный негр по имени Аппа. Насколько я понял, охотник вытащил его из какой-то тюрьмы, и с тех пор Аппа следует за ним, как верный пёс. Этот южанин такого же злобного и жестокого нрава. Про него говорят, что он чёрный человек для чёрной работы, а такое общество как нельзя кстати подходит для Алмаза.

Итого, если учитывать купленного жителя деревни, то выходила команда из троих плохих парней. Расклад, совершенно не вызывающий надежд.

Наконец, Джахир произнёс фразу, которой Маркус опасался с самого начала разговора:

– Мы должны защитить Перевал.

Он сказал это будничным тоном, как будто речь шла о расчистке дорожки от выпавшего снега или о приготовлении новой порции супа, но, чёрт возьми, дела обстояли намного опаснее. Теперь, когда шаркхомбо поведал свою историю, Маркус абсолютно потерял желание что-либо предпринимать.

– Нет, нет, нет! Да это же полный вздор! – Он вскочил со своего стула и стал расхаживать по комнате. Маркус присел было на край кровати, но тут же подорвался и продолжил бесцельно бродить. Он ерошил волосы пальцами, растирал свои щёки. – Мы не можем так поступить! – Маркус остановился возле книжного шкафа и пристально вглядывался в корешки книг, не видя при этом названий, не имея возможности их прочесть, буквы плясали перед глазами, в животе шевелился противный страх, связность мыслей уходила, уступая место панике. – Безумие предпринимать что-либо!

Джахир в свою очередь тоже поднялся и костяшками старых кулаков упирался в столешницу:

– Ты дал слово вернуться по моему зову, лёжа в этой самой кровати! – Он тычком указал на своё спальное место. Маркусу в уши бросилось обращение «ты», прозвучавшее между ними в первый раз. – И сейчас точно поздно