Она слегка покраснела и заявила:

– Я пойду к себе.

Он обнял ее за талию, прижал к своей груди и прошептал, касаясь губами ее гладкой теплой щеки:

– Доставь мне удовольствие, Персефона. И позволь мне сделать то же самое тебе.

Когда, в какой момент она потеряла свою независимость и самодостаточность? А ведь она относилась к женщинам, довольным своей одинокой жизнью.

Ну хорошо, допустим, она никогда не чувствовала себя по-настоящему довольной, но она прекрасно обходилась без людей.

Сейчас же все изменилось.

Ее голова откинута назад, волосы выбились из косы и спадали до самой талии. Она стояла нагая под струями теплой воды, в нежных объятиях мужчины, полностью отдавшись во власть своим упоительным ощущениям.

Белая пыль пещеры, кружась, исчезала в сливной трубе у них под ногами. Руки Гейвина, скользкие от мыла с запахом сандалового дерева, ласкали грудь Персефоны.

– Потрясающе, – пробормотал он, повернул ее лицом к стене и принялся мыть ей спину, ягодицы и ноги.

Он так старался, что ей пришлось прислониться к стене душевой кабинки, чтобы сохранить равновесие.

Засмеявшись, он выпрямился и опять повернул ее лицом к себе. Его палец скользнул у нее между ног и начал ласкать самое чувствительное место.

Она раскинула руки и уперлась ими в стены, чувствуя, как внутри ее медленно вскипает страсть.

– Дай себе волю, – прошептал Гейвин и опустился перед ней на колени.

Персефона испуганно охнула. Нет, он так не сделает… Но он сделал, и эффект оказался незамедлительным.

Гейвин сжал ее в объятиях, дожидаясь, когда она придет в себя.

– Теперь моя очередь, – сказал он. Персефона густо покраснела, неправильно истолковав его слова. Он засмеялся и протянул ей мыло.

– Успокойся, милая. Просто делай то, что тебе хочется.

Получив столь опрометчивое разрешение, Персефона принялась обследовать его тело. Гейвин был очень крупный мужчина. Только сейчас она получила возможность по достоинству оценить его фигуру. Ее намыленные руки прошлись по его теплой, гладкой и упругой коже. Прядь мягких каштановых волос упала ему на грудь. Она отвела ее в сторону, и тут ее пальцы наткнулись на тонкий шрам у него под ребрами.

– Откуда он у тебя? – тихо спросила она.

– Споткнулся на тренировочном поле.

Она нахмурилась, представив его в такой опасной ситуации.

– Ты серьезно пострадал?

– Серьезно пострадала только моя гордость.

– Ты поразительно красив.

Он удивленно вскинул брови. Она даже заметила, что он покраснел.

Принц Атрейдис краснеет? Не может быть!

– Красива ты, – поправил он и поднял руки, словно собираясь ее обнять, но увидел ее вызывающий взгляд и сдержался, – а я мужчина.

Она улыбнулась:

– Я заметила.

– Я хочу сказать, что мужчинам не нужно быть красивыми.

– Это написано в тех книгах, которые я не читала? Плюнь на них! Ты гораздо красивее меня. Я обыкновенная. А ты… нет.

– Наверное, мы по-разному понимаем красоту.

– Хм-м.

Персефону уже не интересовал разговор. Она продолжала с увлечением исследовать тело Гейвина, восторгаясь его реакцией на ее прикосновения.

Оказывается, мужчины так уязвимы! В отличие от женщин они не могут скрыть свои желания и потребности…

– Персефона… – простонал он, запустив пальцы в ее волосы.

Она грациозно опустилась на колени, желая узнать его запах и вкус.

Он не возражал, но через несколько мгновений потянул ее кверху.

– Хватит, – прохрипел он. – Я больше не выдержу. Она припала губами к его губам, вобрав в себя его дыхание и саму его жизнь. Вода текла по их обнаженным телам. Подходил к концу еще один чудесный день на Акоре.

Некоторое время спустя они вышли из ванной, закутанные в пушистые банные халаты. Халат, который дал Персефоне Гейвин, доходил ей до пят. Руки полностью скрывались в рукавах. В последнее время она слишком часто стала чувствовать себя маленькой и хрупкой – ощущение, которого она ни разу не испытывала с тех пор, как окончательно выросла. Жизнь дарила ей все новые волнующие открытия.

И очередное открытие состояло в том, что они не могли и дальше прятаться от мира. Услышав стук, Гейвин открыл дверь. На пороге стоял Нестор.

– Надеюсь, я не помешал? – спросил он с улыбкой, оглядев обоих.

– Нисколько, – заверил его Гейвин. – Входи.

Персефона поборола волну смущения, которая грозила затопить ее с головой, и нашла в себе силы сохранить невозмутимость. Тем временем старый библиотекарь вытянул из-под своей робы небольшой свиток и протянул его Гейвину.

– Когда вы ушли, – объяснил Нестор, – я подумал, что он может вас заинтересовать. Свиток хранился на одном из нижних этажей библиотеки. Я спустился туда, чтобы его найти, и тут случилась престранная вещь.

– Ты почувствовал землетрясение, – догадался Гейвин, разворачивая свиток и быстро пробегая его глазами.

– Совершенно верно. Но откуда вы знаете? Кажется, больше его никто не заметил.

– Мы находились в пещерах, – ответила Персефона. – Там трясло гораздо сильнее.

Нестор нахмурился.

– Понятно… – протянул он. – В таком случае хорошо, что я его нашел. – Он указал на свиток.

Персефона подошла к Гейвину и заглянула в текст, составленный на незнакомом ей языке.

– Что там? – спросила она.

– Письмо, – ответил библиотекарь. – Разумеется, копия – на латинском, как и оригинал. Письмо датировано первым веком нашей эры. Его автор – молодой человек по имени Плиний, римлянин. Он свидетель извержения вулкана, которое разрушило Помпею.

Гейвин оторвался от свитка. Его взгляд не выражал никаких чувств.

– Плиний пишет, что за несколько дней до извержения в том районе произошли землетрясения, – пробормотал он. – Извини, Нестор, но я не могу понять, как к тебе пришла мысль, что мне может понадобиться письмо, принесенное тобой.

– Мне свойственно задавать вопросы, – спокойно объяснил старик, – и искать на них ответы. Например, я спросил себя, зачем вам понадобился отчет столетней давности о высотах точек местности, расположенных в разных частях Акоры. И чем такой отчет мог заинтересовать ванакса. Почему он изъял его из библиотеки, не оставив никаких записей?

– И куда завели вас такие вопросы? – осведомилась Персефона.

– К новым вопросам. – Нестор виновато пожал плечами. – В отличие от ванакса вы, принц Гейвин, не можете брать книги без соответствующей записи. Мне не составило труда выяснить, что предмет вашего всепоглощающего интереса – вулканы.