– Не нужно. С меня довольно фальшивых извинений и объяснений! Поверь, я немало выслушала их до тебя.

Он открыл рот, чтобы что-то еще сказать, но она инстинктивно приложила ладошку к его губам. Он быстро накрыл ее своей ладонью и прижал к губам. Она вздохнула.

– Ну почему мы не можем быть просто друзьями? – спросила она умоляющим голосом. – Почему… – Он продолжал покрывать мелкими поцелуями ее ладошку, и ей становилось трудно и говорить, и дышать. – Почему, когда ты прикасаешься ко мне…

Он исподлобья посмотрел на нее.

– Что, Джулиана? – тихим низким голосом спросил он.

Она резко выдернула у него свою руку.

– Ничего. Забудь об этом.

– Ладно, не буду настаивать. – Он в несколько шагов пересек комнату и остановился у двери. – Я отправляюсь в соседнюю деревню за продуктами. И моющими средствами. Вернусь к обеду. Не скучай.

Как только он вышел, Джулиана снова ощутила невыносимое одиночество.

Она опустилась на кровать. Опять она не поговорила с ним о делах. И чем только она здесь занимается? С каждой минутой все больше и больше влюбляется в Эдварда Гарвина? Который теперь, к тому же, собирается отправиться с ней в Англию. А может, он сказал это просто так, чтобы поиздеваться над ней?..

Черт, нужно было забрать у него бумаги. Почему этот мужчина постоянно сбивает ее с толку? Как она могла забыть о делах?

Но теперь нет смысла сидеть и жалеть об этом. Может, будет неплохо, если она займется уборкой? И без моющих средств она сможет навести порядок в этой спальне и в спальне Эдварда.

На уборку обеих спален ушло около двух часов. Наконец, уставшая, она спустилась в гостиную и была приятно удивлена. По гостиной разливался аппетитный незнакомый запах. Любопытство заставило ее пойти на кухню, где она застала Эдварда, склонившегося над кастрюлей.

– Ты готовишь обед? – спросила она, не в силах сдержать улыбку.

– Уже почти приготовил, – ответил он, покосившись на нее.

– И что же ты приготовил?

– Один из индийских деликатесов. Называется кари-пакора. Пальчики оближешь.

– Решил побаловать меня?

– Я ведь уже говорил тебе, что забота о своих работниках – моя обязанность. Можешь вымыть руки и приготовиться к обеду, – мягко приказал он.

Она послушно кивнула и удалилась. Он бывает таким необыкновенно милым, легким и душевным, заметила она про себя, направляясь к умывальнику в коридоре.

Вскоре на столике перед софой появилась кастрюля с незнакомым блюдом кари-пакора, и изрядно проголодавшаяся Джулиана жадно набросилась на еду. Во время еды она отрывалась от тарелки только для того, чтобы спросить Эдварда, из чего он приготовил такую вкуснятину, и похвалить его угощение.

– Спасибо за обед, – наконец сказала она, отодвинув от себя тарелку. – Кари-пакора была божественной. Теперь у меня останется хоть одно приятное воспоминание о пребывании в Индии.

Он с насмешливым удивлением поднял брови.

– А фестиваль Холи? Тебе не понравилось играть с красками?

А мои поцелуи? – прочла она в его глазах. Неужели не они были самым приятным, что ты пережила в этом доме?

– Знаешь, фестиваль был забавным, но роль клоуна успела мне немного надоесть. Собственно, я приехала сюда, чтобы заняться бумагами о твоем наследстве. Так что давай после обеда приступим к делу, – деловым тоном проговорила она.

Он вытер салфеткой рот и покачал головой.

– Успеем разобраться с бумагами, Джулиана. Я хочу показать тебе своих лучших лошадей. Я их развожу.

И прежде, чем она успела что-либо ответить, он взял ее за руку и повел к выходу. Он шел огромными шагами по направлению к конюшне, а она, едва поспевая, семенила за ним. Наконец перед конюшней он остановился.

– Прошу. Таких красавцев ты вряд ли сыщешь даже в Англии. Особая порода, – с гордостью сказал он.

Джулиана стала ходить от стойла к стойлу, рассматривая великолепных, сильных, гривастых лошадей. Она не могла удержаться, чтобы не похлопать их по шее или погладить. Лошади приветливо храпели и били копытами землю.

– Тебе они нравятся? – спросил он.

– Очень, – с восхищением ответила она. – Они просто великолепны. Но для чего ты их разводишь?

– Продаю местным проводникам, которые водят туристов в горы. И просто люблю заниматься ими. Люблю проводить время в их компании.

– Понятно. Именно поэтому не очень нуждаешься в людях.

Они вышли. Увидев сарай, стоящий рядом с конюшней, Джулиана, сама не понимая зачем, вошла в него. Сарай наполовину был забит пахучим сеном.

– А здесь, как ты сама видишь, я держу запасы сена, – услышала она за спиной его голос и обернулась. Он стоял в дверях сарая и выглядел высоким темным силуэтом, окутанным слепящими лучами солнца. – Здесь нечего больше смотреть. Сарай, забитый сеном. Я хотел еще показать тебе свой маленький огород.

Его голос был волнующе хрипловатым. Джулиану охватило опасное волнение. Кровь забарабанила в висках.

– Я просто… – пробормотала она, пытаясь пройти мимо него к выходу.

Но стоило им поравняться, как их пальцы непроизвольно переплелись. Джулиане показалось, что ее сердце на миг остановилось, когда Эдвард наклонился и поцеловал ее в губы. Горячо, нетерпеливо, страстно.

Терпкий запах его тела, прикосновения его рук – все в этом мужчине казалось ей теперь знакомым, близким, желанным. Она замерла, когда он расстегнул заколку в ее волосах и освободившиеся пряди тяжело упали ей на плечи.

Он снова впился в ее губы и, прогнувшись, она почувствовала, как его руки забрались ей под рубашку и стали ласкать спину. Она все крепче прижималась к нему, осознавая, что нуждается в нем. Нуждается сейчас, и будет нуждаться всегда.

А как же Джоти?

Воспоминание о Джоти, как всегда, отрезвило ее. Резко оттолкнув его, она отошла в сторону и дрожащими руками принялась приглаживать растрепанные волосы.

– Джулиана… – позвал он из темноты.

Не в силах что-либо ответить, она опустила голову и заметила, что все пуговицы на ее рубашке расстегнуты. Внезапно ослабев, она бессильно опустилась на колени.

– Джулиана? Что с тобой? Ты в порядке?

Он присел на корточки и положил руку ей на плечо.

Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и наконец осмелилась посмотреть ему в глаза.

– Эдвард, нам не следует этого делать. Подумай о Джоти.

Он тяжело вздохнул и уселся на копну сена.

– Правда, Эдвард. Так нельзя, – продолжала она подавленным голосом. – Джоти очень милая девушка. И я чувствую себя виноватой перед ней, Эдвард.

Развалившись на сене, он молча ждал, что она скажет дальше.