— А мой… муж уже прибыл?

Было очень странно и непривычно так называть его.

— Нет, синьора, он, к несчастью, задерживается, но просил передать вам, что встретит вас внизу, в фойе, в восемь часов.

— Хорошо, спасибо.

Мужчина поклонился:

— Если вам что-то понадобится, нужно всего лишь позвонить.

Он ушел. Сара пошла купать Натана и переодевать его ко сну, а Виктория повесила свое платье на ручку шкафа и посмотрела на него. Со стороны она могла показаться очень спокойной, но внутри нее жило мучительное беспокойство. Под влиянием безумного порыва она купила длинное платье с бретелью, охватывающей шею. Ткань и дизайн были совершенно дивные, это было платье для прекрасной женщины с идеальным телом… О чем только она думала? Вчера это казалось неплохой идеей, но сегодня она содрогалась при мысли, что Антонио будет ждать ее внизу. Однако поздно было что-то менять, другого платья у нее не было. Да и что такого, если Антонио не понравится? Она сама была в восторге, примеряя платье, ее даже немного испугало то, насколько хорошо она чувствовала себя в нем.

Приободрившись, она села за туалетный столик и достала косметичку, в которой лежали контактные линзы. Она купила их давно, чтобы носить солнечные очки, но надевала всего однажды и надеялась, что сможет вставить их правильно.

Было почти восемь, когда Виктория посмотрела в зеркало и едва узнала себя.

Антонио беседовал с управляющим. У него был тяжелый день, он опаздывал, и ему пришлось принять душ и переодеться в смокинг в Вероне. Он успел как раз вовремя — через двадцать минут он должен говорить свою речь, и, хотя место проведения мероприятия было совсем рядом, им надо было выйти немедленно.

— Вы передали жене, что я жду ее здесь? — спросил он, глядя на часы.

— Да, синьор. Позвольте еще раз сказать, как мы счастливы за вас обоих. Синьора Кавелли очень красивая женщина.

— Да… Благодарю.

И он снова посмотрел на часы.

Было ровно восемь. Звон часов в холле отразился от мраморных стен. Антонио повернулся к лестнице, ведущей к лифту. По ней спускалась женщина, и он с большим интересом стал разглядывать ее. Она была ослепительна: высокая и изящная, она была одета в мерцающее платье с открытыми плечами, подчеркивающее ее совершенную фигуру. Темные шелковистые волосы лежали на плечах, большие зеленые глаза обрамляли густые ресницы, а рот… рот был создан для поцелуев. Она улыбнулась ему, и он не смог не улыбнуться в ответ. Только отвернувшись, он подумал, что было что-то знакомое в ее улыбке и в том, как она держала себя. Он недоверчиво посмотрел на женщину… Это была его жена!

Окаменев, он смотрел, как она идет к нему.

Ей потребовалось все ее мужество, чтобы сохранить достоинство. Когда Антонио первый раз посмотрел на нее, она задохнулась: ни один мужчина никогда так не смотрел на нее, особенно такой привлекательный. Она заметила изумление в его глазах, когда он узнал ее, и удовольствие, зародившееся глубоко внутри, многократно усилилось.

Он подошел к ней с безграничным одобрением во взгляде.

— Виктория, ты выглядишь изумительно, — пробормотал он.

Встретив его взгляд, она вздрогнула — в нем было желание. Взгляд скользнул по ее шее и груди.

— Я думал, что же скрывается за этой строгой и скучной одеждой… И у меня нет слов.

Неужели она лишила дара речи непревзойденного мастера говорить, Антонио Кавелли? Удовлетворение смешалось с чем-то еще — давно забытым желанием. Усилием воли она заставила себя улыбнуться с достоинством:

— Я рада, что тебе нравится.

Ее ответ и взгляд заинтересовали его еще сильнее. Он хотел ее — хотел медленно снять с нее одежду и покрыть поцелуями все ее тело, прежде чем сделать ее целиком и полностью своей.

Осознав, о чем думает, Антонио резко одернул себя. Он зашел слишком далеко.

— Нам пора, — нетерпеливо сказал он. — Отель недалеко, может, пройдемся?

— Конечно, я хочу подышать свежим воздухом.

Он подал ей руку, и они вышли на улицу. От внимания Антонио не укрылись восторженные взгляды, сопровождавшие их, особенно горящие взгляды мужчин, направленные на Викторию. Она, казалось, совсем ничего не замечала, и от этого ему еще сильнее захотелось прижать ее к себе. Он нахмурился: он никогда не был собственником, во всяком случае не в отношении Виктории. Как только компания будет в его руках, он распрощается с ней навсегда.

На улице было темно, горели фонари. Антонио нравилась ночная Венеция, когда оживленные толпы покидали улицы и город словно возвращался в давно прошедшие времена, когда ритм жизни был не таким лихорадочным. Идя рядом с Викторией, он словно смотрел на город ее глазами, открывая его вновь. Она озиралась с таким восхищением, что Антонио не мог не проникнуться им.

Когда они проходили по площади, в воздух взмыли голуби, испуганные их шагами. Потом они свернули и перешли канал по мостику. Из открытого окна над их головами лились еле слышные звуки оперной музыки.

— Пуччини! — воскликнула Виктория. — Эта музыка так подходит этим мостам, и площадям, и соборам!

Он улыбнулся и подумал, что радостное сияние ее глаз делает ее еще очаровательнее. Рефлекторно он поддержал ее за талию, когда они шли по брусчатке.

— Осторожнее, у тебя такие высокие каблуки.

— Спасибо.

Она постаралась не выдать взрыва чувств, спровоцированного его прикосновением. Ткань платья была такой тонкой, что она почувствовала руку Антонио, словно платья и не было. Он притянул ее чуть ближе к себе.

— Ты потрясла меня, когда я увидел тебя сегодня, — мягко сказал он.

— Надо полагать, ты думал, что у меня нет чувства стиля и я буду выглядеть настоящим чучелом, — ответила она как можно легкомысленнее.

— Не знаю, о чем я думал. — Он остановился и посмотрел на нее. — Я знал, что ты можешь быть красивой, что способна на большее… Я говорил тебе.

— Да, и я не хочу слышать это снова, — отрезала она.

Он улыбнулся:

— Вот что мне нравится в тебе, Виктория, эта непреклонность. В твоем прелестном теле живет сильный дух.

Он снова окинул ее взглядом, и воздух между ними закипел. Она запретный плод, напомнил себе Антонио, но не мог не вспомнить, как ему понравилось целовать ее. Неужели ему это только показалось? Его взгляд остановился на ее мягких губах.

— Нам надо идти, иначе мы опоздаем.

Ее голос звучал хрипло и неуверенно.

Она думала о том же, о чем и он, он знал это.

— Виктория, насчет того поцелуя…

Она стыдливо опустила голову:

— Не думаю, что стоит говорить об этом.

Он хитро улыбнулся:

— Я только хотел сказать, что мне неожиданно очень понравилось.