– Отчасти. Некогда было, – понуро ответила я, – учёба, работа и дом.

– Шелли, ты жалеешь?

Удивлённо посмотрела на мужчину.

– О чём?

Ксавье напрягся.

– О жизни? Что если бы не было твоего брата или он был бы здоров.

– Но он болен, – тихо сказала я, – Этого не изменить.

– И всё же?

– Я бы окончила университет, работала бы по специальности. Возможно, родители были бы вместе… Но нет, Ксавье, я не жалею, – выдохнула и поправила рукой волосы, – Я бы поступила точно так же. Они моя семья и я их люблю.

– Только вот они не ценят этого, – зло выплюнул мужчина.

– Не тебе судить о ценности, – выпалила я, чем заслужила строгий взгляд мужчины.

– Действительно, – растягивая слова, проговорил Делакруа, – Но я никогда не позволял сидеть у себя на шее. А твои родители спихнули всё на тебя. Хотя могли бы нанять сиделку и работать. А тебе позволить выучиться.

Я промолчала. Доля истины была в его словах, и от этого на сердце становилось всё тяжелее. Мама была работоспособной женщиной, как и отец. Мы могли бы позволить себе сиделку, если бы она пошла работать. Я бы училась и тоже подрабатывала… Мы бы смогли… Но нужно знать моих родителей, чтобы говорить о них. Отец не выдержал натиска обстоятельств и просто ушёл от нас. Мать погрузилась вся в Армана, и просто забросила жизнь, да и меня. А я… У меня просто не было выхода. Или бросить всё на самотёк, или стараться помочь вылезти из этой похоронной ямы.

– Никто не совершенен, – выдохнула я.

Делакруа повернулся и взял меня за руки.

– Ты не должна позволять манипулировать собой.

– А у меня есть выбор? – с горечью ответила я. – Он мой брат, моя семья. Я встала по ночам от его плача, сидела с ним, помогала с уроками, играла… Я не из тех людей, кто может повернуться к родным спиной. Я просто не могу этого сделать. Особенно, когда нужна.

Ксавье прикрыл глаза.

– Ты слишком добрая. Для этого мира, это качество огромная слабость.

– Для кого-то может и да, но сам посуди. Много ли осталось хорошего в этом нашем пропахнувшем гнилью мире? Нет. Да, на дураках воду возят. Пусть. Пусть я буду дурой, но в гармонии со своей душой. Хоть от этого частенько паршиво.

Ксавье долго смотрел на меня. Потом отпустил руки.

– Ты голодна? Здесь прекрасный бар недалеко. Там вполне приличные салаты и не столь приличное вино.

Резкая смена темы. Устал слушать мои оправдания? Что ж, я от них тоже устала, до тошноты.

– Да, пожалуй. На приёме я ничего не ела, кроме канапе.

– Идём. Тебе понравится.

Мы пришли в небольшой уютный бар примерно через пятнадцать минут. Он не был битком забит народом, что было просто прекрасно. Мы расположились за небольшим круглым столиком у окон. Ксавье еду заказал сам, не позволив мне взглянуть на меню. Что за диктаторские замашки? Я читать могу, да и откуда он знает, что именно я хочу отведать?

Но как обычно промолчала, не желая портить эту восхитительную ночь. Возможно, она будет единственной.

Официантка, в откровенной форме, принесла нам заказ, оставив Ксавье салфетку со своим номером. Я мысленно оскалилась ей, безумно желая засунуть клочок бумаги ей в декольте. Девушка была довольно посредственна на лицо, но зато с привлекательными для мужчин формами.

Я опустила голову и посмотрела на тарелку с каким-то салатом. Он был похож на «Цезарь», но не стандартный. Видела креветки, гренки, капусту, мидии и мясо.

– Это их фирменный салат. Наслаждайся. У него непревзойдённый соус, – улыбнулся Ксавье.

Я посмотрела на Ксавье, который разорвал салфетку с телефоном в клочья. Удивлённо посмотрела на него.

– Не хочу, чтобы ты волновалась из-за…этого.

Он улыбался. Я сжала зубы.

– Да кто я такая, чтобы волноваться вообще о чём-либо, – пробормотала я и засунула вилку с салатом в рот.

Мужчина рассмеялся.

Через пять минут нам принесли по бокалу белого вина. Я сделала глоток и поморщилась. Отодвинула бокал с напитком.

– Я воздержусь от спиртного.

– С вином здесь дефицит. Есть только белое и то, невысокого качества. Постояльцы, в основном, пьют крепкие напитки.

– Понятно.

Мы, молча, ели около пяти минут, перед тем, как зазвонил телефон Делакруа.

Мужчина встал со стула, и отошёл поговорить.

Мне же была дана возможность внимательнее осмотреться. Мужчины разных возрастов пили и веселились, некоторые пели песни. Бармен успевал смешивать напитки, а официантка разносить их по столикам.

– Как Ваше имя, чудесная Роза!

На место Ксавье присел молодой парень, накаченный почти под завязку. Его клетчатая рубашка была расстёгнута, а рыжеватые волосы взъерошены. Взгляд, хоть и расфокусированный, скользил по мне. Парень улыбнулся и икнул. Я еле сдержалась, чтобы не захихикать.

– Извините, но у Розы, – я сделала акцент на названии цветка, – уже есть кавалер.

Прикусила губу.

– Меня зовут Шон. Я ирландец. Приехал учиться… Ик… На повара.

Не удержалась и хохотнула.

– А я проститутка, – смеясь, выпалила я.

Шон вылупил на меня глаза, затем протёр их тыльной стороной руки.

– Ты? Шутишь?

Рядом со столом послышалось недовольное кашлянье.

– Моя девушка любит пошутить, – отрезал Ксавье, сверля ирландца взглядом, – Я вежливо прошу, Вас убраться с моего стула и от моей девушки.

Шон неожиданно сделал отрыжку. Я поморщилась. Парень кое-как поднялся и, шатаясь, покинул нас. Но оставил после себя не приятный запах…

– Я только отошёл на пять минут, а ты уже клеишь пьяниц, и собираешь клиентуру, – фыркнул Делакруа, – Не стыдно?

Я была в шоке от такого заявления.

– Издеваешься?

Уголки губ Ксавье приподнялись в признаке на улыбку.

– Безусловно. Я за вами наблюдал. Мне нравится, когда ты улыбаешься.

Ни и ну… Что-то романтик в мужчине засел и не выгонишь. Может, ему всё же что-то нужно? Не может так резко человек поменять отношение.

– Я бы хотела уйти отсюда. Уже поздно и, если честно признаться, мои ноги просят пощады, после такого плодотворного дня.

Ксавье достал из куртки кошелёк. Подозвал официантку, оплатил заказ и мы ушли. Тихо, взявшись за руки. Мне было тепло и уютно рядом с ним. Не так одиноко, как обычно… Странное чувство.

Мы гуляли ещё примерно час в направлении квартиры. Она встретила нас пустой напряжённой обстановкой. Ксавье включил свет.