— Ну, не совсем сырую, это уж ты через край махнул, она же засолена, — успокоил он товарища, а когда тот облегчённо выдохнул, вонзив палочки в суши, со знанием дела добавил: — Иногда для засолки достаточно двух часов, а иногда и пятнадцати минут хватает, это всё зависит от того, кто готовит, по какому рецепту, и что самое важное — из какой рыбы.

Гена, впервые справившийся с непослушными палочками, уже положил первый кусочек себе в рот, но, поняв, что он ест, готов был выплюнуть всё содержимое обратно в тарелку, и только чувство приличия не позволило ему так поступить.

Предубеждения против червяков, лягушек, змей и сырой рыбы были в нём настолько сильны, что, если бы он знал заранее, о чём пойдёт речь, он никогда бы по собственной воле не позарился на такое блюдо. Однако, заставив себя хорошенечко прожевать кусок суши, он с удивлением подумал, что, в принципе, вещь неплохая и что он с удовольствием съест ещё. Единственное, что портило впечатление от дегустации, так это стойкое желание доварить если не все продукты, содержащиеся в блюде, то уж рис-то непременно.

— Понравилось? — спросила Света, сидящая напротив него, через стол.

— Очень даже ничего, — честно сознался он.

Управляясь с диковинным блюдом, он заметил, что Вороновский налил какую-то жидкость в маленькие стаканчики совсем крошечными порциями. Мало того, что стаканчики были похожи на напёрстки, чувствовалось даже через их плотные стенки, что содержащаяся в них жидкость тёплая.

— Это что за чудо-юдо рыба-кит? — удивился Генка. — Если ты скажешь, что это водка, я тебе не поверю, хотя водка — она и в Африке водка, наверняка наши японские коллеги не чураются ничего человеческого.

— Тогда почему ты мне собрался не верить? — ухмыльнулся Лев.

— Да потому что подавать водку тёплой — это же самое настоящее извращение. Сомневаюсь, чтобы кто-то мог получить от такой процедуры другое удовольствие, кроме чудовищного похмелья, граничащего с отравлением.

— Ну, ты спец, тебя на мякине не проведёшь, — засмеялся Лев, поднимая над столом свой напёрсточек. — Это действительно не водка, в нашем понимании, конечно. Для японцев это самая настоящая водка. Называется она у них — саке, делается на основе риса, а подаётся, что поделаешь, таков национальный обычай, всегда маленькими порциями и всегда тёплой. Увлекаться саке крайне опасно.

— Голову снесёт? — поинтересовалась Света.

— На счёт три-четыре, даже не сомневайся, — утвердительно кивнул головой Лев.

— Я слышала, что самое сильное алкогольное опьянение наступает тогда, когда пьёшь напёрстками, — проговорила Маришка. — Я где-то читала об этом.

— Если только читала, то, честно скажем, тебе крепко повезло, — ответил Геннадий. Они почему-то переглянулись со Львом и, не удержавшись, неприлично громко рассмеялись.

— Так-так-так, — подозрительно протянула Маришка, перекинувшись взглядами со Светой и понимающе покачав головой. — Мы с тобой, значит, теоретики, а эти гаврики, надо полагать, грамотные практики, как ты считаешь?

— Нечего счёты сводить, — вмешался Гена, пытаясь выровнять пошатнувшееся положение. — Давайте лучше выпьем за прекрасных дам. Вороновский, вставай, мы ж с тобой почти гусары, — разошёлся он.

— Ну, раз гусары, — поднялся Лев, — значит, стоя. За вас, барышни.

Он не торопясь опрокинул стаканчик и, выдохнув, сел на место. По его лицу нельзя было определить, какое впечатление на него произвёл напиток, зато по Гениному лицу можно было читать, словно по открытой книге. Проглотив мизерную порцию саке за один присест, он застыл, будто ожидая, пока содержимое стопки упадёт на дно желудка, а потом, сморщившись, словно проглотил живую мышь приличного размера, скукожился так, что каждой чёрточкой своего лица стал напоминать мопса в момент чихания. Упав на стул, он зажмурился и ещё долгое время не мог открыть глаза, переваривая каждой клеточкой своего тела столь несуразное сочетание вложенных в закладку саке продуктов.

— Мать их так! — наконец выдохнул он, вытирая выступившие слёзы носовым платком. — Такое дело, будто скрестили орла с гиппопотамом, убили его на самом краю болота, дали ему пару недель для того, чтобы он основательно протух, ощипали перья, а потом на мясе этого чуда поставили брагу.

Перекрывая общий смех, бедолага добавил:

— Я вам вот что скажу. По сравнению с этим пойлом самогонка моей тёщи — просто напиток богов. Жаль мне япошек: во многом они впереди планеты всей, вон учиться к ним летим, а ничего-то они в водке не понимают. Нет, Лёвушка, столько в мире денег не напечатали, чтобы я их саке ещё хоть раз на грудь принял.

— Если тебе не понравилось, не пропадать же вечеру, когда ещё в ресторан попадём, — спокойно произнёс Вороновский, — давай бутылку водки закажем, что ли.

— А у них есть? — с подозрением переспросил Геннадий.

— У них всё есть, даже щи и пельмени, если, конечно, желаешь.

— Мало того, у них можно заказать почти любое блюдо европейской кухни, — проговорила Маришка, — ведь у всех свой вкус.

Генка застыл, а потом, сощурив глаза, ответил:

— Как же, станут тебе европейцы макароны палочками кушать, держи карман шире! — Он победоносно глянул на друзей, всем своим видом торжественно показывая, что он внимателен как никто и обмануть его не удастся.

— Зачем же макароны есть палочками, — проговорил Лев, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, глядя на обескураженное Генкино лицо, — для этой цели в ресторане вилки имеются.

— И вы молчали? Я думал, что человеческих вилок здесь в принципе не существует, — прошептал потрясённый до глубины души Якорев.

— Только не надо обижаться. Рассуди здраво, Геночка, какой смысл имела бы поездка почти на другой конец Москвы, если бы целью всей честной компании было выпить бутылку хорошей русской водки, этим и дома можно заняться, я что-то не так понимаю? — вмешалась Света.

— Так, всё правильно, но всё-таки… — не желал сдаваться Генка.

— Всё-таки ты узнал, что такое настоящая японская кухня, — подхватила Маришка, — и теперь не попадёшь впросак ни в какой ситуации.

— А ещё ты не умрёшь с голода в Токио, даже если там будут закрыты все европейские забегаловки, — заговорщически подмигнул Лев.

— А таковые там имеются? — с надеждой посмотрел на него Генка.

— Да сколько угодно, — ответил Лев, и Генка облегчённо выдохнул.

— Тогда ещё по стаканчику? — спросил он, кивая на откупоренную бутылку саке.

— Даже так? — удивился Лев.

— Когда я в Японии окажусь, сравнивать нужно будет профессионально, — со знанием дела заявил Якорев, — так что давайте начнём набирать опыт не мешкая, до отлёта всего ничего, а перепробовать ещё нужно столько! Только, пожалуйста, Лев, в целях улучшения дегустации продуктов, если тебе не составит большого труда, попроси принести с кухни вилки.