ответ на это земля под Колей заколыхалась, стала ноздреватой, взрыхлилась. Коля даже успел обрадоваться, что сейчас он окажется свободен, как вдруг ощутил, что проваливается ещё глубже. Он инстинктивно поднял руки вверх, цепляясь за края и пытаясь удержаться на поверхности, но всё тщетно. Спустя всего минуту он оказался по подбородок в земле, но теперь ещё и с неудобно поднятыми вверх и прижатыми к голове руками.

Коля взвыл от обиды, усталости, беспомощности и боли. У него заболело одновременно всё, словно кто-то выжигал током все его органы и член.

Он краем зрения и сознания ещё замечал, что вокруг него суетиться Василий, что-то говорит ему, что-то пытается сделать, но Коля его не слышал и не мог разглядеть. У него в мозгу крутилась только одна мысль: «Заживо закопают! Заживо закопают!». Коле было так себя жалко, что он заплакал – яростно и безотчётно.

По его лицу почти ручьями текли слёзы. Лицо его сразу стало мокрым, на губах появился солёный вкус. Слёзы стекали по подбородку и шее, делали мокрыми рубашку и майку. Коля плакал с закрытыми глазами, думая только о том, когда же прекратиться эта боль, когда же всё закончится. Земли вокруг он уже не ощущал. Он плакал и плакал, ему казалось, что через глаза его идут целые потоки и омывают и тело его, и всё вокруг. И чем больше слёзы лились по нему, тем легче ему становилось, пока не стало совсем легко.

Вместе с потоками слёз из него выходили боль и напряжение не только этого дня, а всей жизни. Все слёзы, которые он сдерживал на протяжении своих двенадцати лет, которым не позволял проявиться даже на крае века, теперь безостановочно и беспрепятственно лились бурным потоком.

Коля оплакивал маленького мальчика в себе, оплакивал все свои потери и омывал душевные раны. Никогда раньше он не испытывал такой искренней жалости и такой сильной любви к самому себе. И всё, что его сковывало, что держало в тисках внутренней несвободы, вдруг исчезло, стало бессильно и не властно больше над ним.

 Коле показалось, что тело его из сдавленного состояния перешло в состояние невесомости. Не раскрывая глаз, он попробовал пошевелить ногами и руками – они спокойно двигались, преодолевая минимальное сопротивление окружающего пространства, как это бывает, когда ты плаваешь в реке или в бассейне.

Коля удивился не столько лёгкости в себе и отсутствию боли, сколько этому ощущению. Открыл глаза и увидел, что он в яме с чистой прозрачной водой. Он не мог поверить тому, что видел. Можно было подумать, что кто-то вырыл в земле углубление в форме полусферы, укрепил глиной края и залил чистейшей водой. Коля от удивления и радости даже присел, чтобы погрузиться в эту воду с головою, а потом вынырнул.

Чувствовал он себя прекрасно.

– Я, конечно, видел плачущих детей, – раздался мужской голос где-то над Колей, – но рыдающий подросток – это, оказывается, картина не для слабонервных. Хорошо ещё, что у меня нервы, что медь.

Коля повернул голову. На него ошарашено смотрел Василий.

– Что произошло? – спросил Коля.

– Ты кричал, потом стал плакать, потом рыдал, как умалишённый. Нарыдал тут целую лужу слёз, и бац, смотрю, а эта лужа всё растёт и растёт, но не вширь, а в глубину. Я уже хотел тебя за руку взять и вытащить, а ты всё рыдаешь и рыдаешь. Я поостерёгся. Вдруг, думаю, ты ногами ещё в земле плотно. Ещё оторву тебе чего, потом в тюрягу посадят. Нее, думаю. Подожду. И вот, дождался. Ноги у тебя свободные? – спросил Василий.

– Свободные, – подтвердил Коля.

– Тогда вылазь уже, пока опять не затвердел, – протянул Коле руку Василий.

Коля не стал раздумывать, взялся за протянутую руку, упёрся ногами в края выплаканной в земле чаши и выбрался на землю. Абсолютно мокрый, но совершенно счастливый.

– Спасибо! – сказал он Василию и обнял того от прилива чувств.

– Да чего там? – не стал отталкивать мальчика Василий. – Только ж ты мокрый совсем, а теперь и я с тобой заодно.

– Ой, простите, – отпрянул Коля. – Я не подумал. Просто обрадовался. Надо бы поляну найти, да вещи высушить, а то мокрым ходить неудобно и заболеть можно. Где же белка? Она ведь обещала меня найти.

– Подружка твоя? Тоже аниматорша? – заинтересовался Василий.

– Подружка, да, – не стал спорить Коля. – Где ж её искать теперь? Кричать здесь нельзя. Только хуже делается. Может, угощение лесу предложить, а? Может, тогда отзовётся кто? – скорее самому себе, чем Василию задавал вопросы Коля.

Он полез в карман, нашёл там конфету. Развернул и удивился: та совсем не пострадала от его слёз. Тогда он положил конфету на развёрнутую ладонь и протянул вверх. Твёрдо, но не слишком громко проговорил:

– Эй, кто-нибудь, отзовитесь! Помогите нам пройти к Тополю, к моему древу родовому! Пожалуйста!

Коля всматривался в деревья, надеясь заметить какое-то шевеление, но ничего необычного не происходило.

– Раз никто не хочет, тогда я съем, – сказал с усмешкой Василий, выхватил с ладони у Коли конфету и быстро положил её в рот.

Коля расширенными глазами смотрел на то, как этот взрослый мужик съедает его последнюю конфету.

– Да как вы могли?! – наконец-то совладал с собой Коля. – Это же… Это не вам! Я сам годный, уже неделю в этом лесу торчу, ничего не ел, и конфеты все раздал, а вы! А вы!

– А что я? – возмутился Василий. – Я, между прочим, тебе помог, а ты уже и конфеты пожмотился. У тебя  там где-то ещё ягоды есть. Ты мне предлагал. Я, правда, до ягод небольшой охотник, но съел бы сейчас и ягод.

Коля оценивающе посмотрел на Василия.

– А вы уже трезвый?

– Как стёклышко, – заверил мужчина.

– Тогда морошку вам нельзя. Отравитесь, – решил схитрить Коля. – Она только для трезвости подходит, ну, чтоб пьяному протрезветь, иначе хана. Уже от одной ягоды.

Василий смотрел на Колю с недоверием, но ничего в противовес сказать не мог.

Коля решил снять мокрую одежду, надеть шубу Деда Мороза и идти искать тополь. Он решительно снял мокрое, оставшись только в трусах, набросил на себя шубу, повесил на руку мокрую одежду, аккуратно взял лист лопуха с ягодами.

– Вы можете здесь остаться, а можете пойти со мной, – сказал Коля Василию. – Я не обещаю, что смогу вернуть вас назад, но, думаю, вместе нам будет в этом лесу легче. Так вы со мной или нет?

Василий, который молча наблюдал за переодеваниями Коли, долго внимательно смотрел в лицо мальчика.

– Знаешь, я понял, что ещё не совсем трезвый. Дай-ка мне своих