Социолог Анри Тайфель в 1960–1970-х годах провел ряд экспериментов, изучая феномен принадлежности к определенной социальной группе[144]. В качестве испытуемых он взял английских школьников, которые ранее не взаимодействовали друг с другом. Их разделили на две группы на основании предпочтения одного из художников-абстракционистов (то есть критерий, как вы понимаете, был выбран крайне незначительный). Никто не знал состава «своей» группы. Дальше каждому школьнику предлагали распределить возможную денежную награду за участие в эксперименте между двумя другими школьниками, один из которых был членом «его» группы, а второй — другой группы. Имена участников не назывались, были известны только порядковые номера. Абсолютное большинство участников распределяли награду неравномерно. «Своим» участникам испытуемые давали непропорционально больше денег. Таким образом, мы видим, что в этом эксперименте немедленно возник эффект «своих» и «чужих»: была выявлена приверженность своей группе и враждебность по отношению к чужой. Тайфель определил, что причина межгрупповой дискриминации состоит вовсе не во внутреннем конфликте, а в простом факте осознания принадлежности к определенной группе.

Думаю, всем ясно, откуда растут ноги. С первобытных времен человек держался своего племени. Выживали лишь те группы, в которых люди эффективно взаимодействовали друг с другом внутри племени и могли отразить нападения врагов. С другой стороны, также эта ошибка в мышлении тесно связана с самооценкой. Желание воспринимать себя позитивно переносится на коллектив, создавая тем самым тенденцию рассматривать свою группу (семью, друзей, коллег по работе, окружение в целом, страну и т. д.) в положительном свете[145].

Боюсь, что бороться с этим когнитивным искажением очень сложно, ведь этот механизм сидит в нас очень глубоко — на уровне биохимии мозга. Есть такой нейропептид[146], который называется окситоцин. Этот гормон помогает нам формировать крепкие связи с людьми нашего круга, с теми, у кого есть схожие признаки и характеристики[147]. В то же время окситоцин вызывает в нас подозрительность и страх по отношению к посторонним, к членам другой группы. Это позволяло человечеству выживать.

Представьте ситуацию: вам показывают две фотографии. На одной изображен красивый человек, который вам симпатичен. На другой — человек, эстетически вам неприятный. Вопрос: «Кто из них умнее?». Давайте подумаем, кого выберет большинство. Правильно: первого, симпатичного человека[148].

Или другой пример. Предположим, у вас на работе появился новый сотрудник, который в первый же день оказал вам некую услугу. Более того, вам понравилось, как новичок выглядит: у него привлекательный внешний вид, он дружелюбен, искренне улыбается. Проходит месяц — и вам сообщают, что он украл крупную сумму из кассы компании. Насколько вероятно, что мысль «Да не может этого быть! Это какое-то недоразумение!» придет вам в голову первой? Это весьма возможно, не так ли?

Тут-то и проявляется следующее когнитивное искажение — под названием гало-эффект (от греч. ἅλως — круг, диск), или эффект ореола. Это неверная оценка человека, его личных качеств, характеристик и поступков, основанная на ошибочном первом впечатлении[149]. Если обычно говорят «По одежке встречают, по уму провожают», то гало-эффект просто предполагает, что «встречают по одежке». Оценка при этом может быть как положительной, так и отрицательной. Этим и объясняется склонность более высоко оценивать личность, качества и характеристики человека, которого мы находим привлекательным. Если понравилась его внешность, мы автоматически продолжаем оценивать другие его качества в положительном ключе. То есть если человек симпатичный, создается мнимое ощущение, что его внутренний мир так же прекрасен и гармоничен. Но вы же понимаете, что это не всегда так. Разве, если человек симпатичный, это означает, что он настоящий лидер, что он успешный, ответственный, добрый, чуткий, дружелюбный?

Или возьмем другую ситуацию. У некоего человека есть награда или звание, то есть преимущество в отдельно взятом качестве. Гало-эффект будет создавать тенденцию преувеличения и всех остальных качеств, в том числе вообще никак не связанных с наградой. Отдельные позитивные (или негативные) признаки становятся основой для общей оценки человека.

«Несправедливо», — скажете вы. Но факт остается фактом: работу чаще получает соискатель, который кажется более привлекательным. Симпатичные люди представляются обществу более умными, и даже гаджет с лучшим дизайном будет казаться более функциональным. Но ключевое слово здесь — «казаться». Именно в этом и смысл гало-эффекта.

Такое название этой когнитивной ловушке дал американский психолог Эдвард Торндайк (достаточно давно — в 1920 году). Он провел интересный эксперимент[150], в котором попросил двух командиров оценить своих солдат с точки зрения физических качеств, интеллекта, лидерства и некоторых других личных характеристик (надежность, ответственность, лояльность и т. д.). Торндайк хотел посмотреть, как одни характеристики влияют на другие. Оказалось, что есть прямая корреляция между телосложением и интеллектом, лидерством и характером. Тех, кто лучше физически сложен, офицеры выше оценивали и по психологическим качествам. Так в психологии появился один из важнейших феноменов под названием «эффект ореола».

Исследования гало-эффекта продолжились. Например, в одном из экспериментов участвовали обвиняемые. Оказалось, что если человек симпатичен внешне, то присяжные больше верили ему, а не прокурору[151]. И наоборот, если у человека была отталкивающая внешность, жюри присяжных чаще выносили вердикт, что перед ними хладнокровный убийца[152]. Все это говорит об одном: привлекательность человека — один из важнейших факторов для оценки его личности в целом. Мозг рассуждает так: если человек привлекателен внешне, то он обладает и внутренней красотой.