Пройдя под увитой розами аркой, Мэгги на ходу сорвала цветок и по лужайке спустилась к берегу озера. Рядом с портичиолло – миниатюрной гаванью, которая была почти полностью огорожена невысокими бетонными стенками – на легких волнах мирно покачивалась красная деревянная моторка с небольшой кабинкой и зеленым кранцем под планширем. У входа в портичиолло высились два фонарных столба; на них были устроены смотровые корзины, так называемые «вороньи гнезда». Отсюда Джесс выезжал на открытое пространство озера и возвращался обратно. По верху стен тянулись белые перила, за которые было удобно держаться, прогуливаясь вокруг искусственной бухточки.

Мэгги поднялась на стену. К фонарному столбу была привязана лодка. Стоило ей посмотреть вниз, как у нее упало сердце. На ее дне лежал притворяющийся спящим Адамо Морелли. Впрочем, ей следовало бы заранее догадаться.

– Привет, Хетта! – неожиданно рассмеялся итальянец – он обожал подобного рода шутки – и выпрямился в лодке во весь рост. Его длинное тело было худым – видимо, потому что он больше пил, чем ел. – Я никогда не разочарую тебя, – заявил он, однако Мэгги позволила себе в этом усомниться.

Адамо подтянул лодку ближе к причалу, чтобы женщина смогла в нее сесть. Как только она заняла свое место, итальянец подогнал лодку к дальнему краю портичиолло, где их нельзя было увидеть из окон виллы. Всего несколько недель назад Мэгги и в голову не могло прийти, что она будет встречаться с городским пьяницей.

– Спасибо, что пришел, Адамо, – поблагодарила она и, смутившись, перевела взгляд на брошюры, зажатые в руке.

– Ты точно знаешь, что дядя Джесса отправит его в одно из этих мест?

– Еще как! Именно так он и поступит.

– Но как такое возможно? Ты ведь его мать!

На глаза Мэгги навернулись слезы – так же, как и три недели назад, когда Адамо в первый раз проплыл мимо нее в своей лодке. Она тогда стояла на причале и читала длинное письмо, в котором Феликс выговаривал ей за то, что она подолгу висит на телефоне. По его словам, он предпочитает общаться с ней в письмах, а не по телефону, но она не оставляет ему выбора. В письме также упоминался коллега Феликса, Макс Сегр, поранивший палец во время церемонии наречения его дочери. Торжество это состоялось за день до того, как они осматривали плащаницу.

На следующий день Макс случайно дотронулся до того места плащаницы, с которого Феликс позднее срезал пару волокон. Чтобы у Мэгги не оставалось сомнений, Феликс связался с отцом Бартоло, который присутствовал при исследовании бесценной реликвии. Феликс попросил священника внимательно изучить фотосвидетельства, запечатлевшие весь процесс работы ученых. В ответ пришла фотография, изображающая Макса Сегра, прикасающегося к плащанице. Мэгги внимательно рассмотрела фото вместе с прилагавшимся крупным снимком Макса.

Да, кое в чем действительно можно усмотреть сходство. У Макса и у Джесса одинаковые, густые вьющиеся волосы, похожие брови, но вот глаза совершенно разные. Разными были и губы, и линия рта. Однако Феликс отметил лишь сходство, на основании чего сделал вывод о том, что Джесс – клон Макса, а вовсе не Иисуса Христа. И потому решил, что Джесс, как и любой обычный мальчишка, должен вести обычную мальчишескую жизнь. По его словам, учеба в школе-интернате Джессу ничем не грозит, поскольку тот всегда жил под своим настоящим именем. Им в свое время удалось убедить Теомунда Брауна в том, что младенец умер при родах. Главный аргумент Феликса состоял в том, что если принцы королевской крови спокойно учатся в таких школах, то же самое сможет делать и ее сын. В редких случаях за детьми в таких школах присматривают телохранители. При необходимости можно будет нанять телохранителя и для Джесса.

Помнится, тогда, сидя одна на причале, Мэгги не смогла сдержать слез. Именно в тот момент мимо нее в лодке проплывал Адамо. Он причалил к берегу, привязал лодку и нетвердой походкой подошел к Мэгги. Увидев, что она безутешно плачет, сел рядом и погладил ее по плечу. На следующий день итальянец приплыл снова, затем еще и еще раз. Теперь он появлялся трезвым. В конечном итоге Адамо сумел убедить Мэгги, чтобы та поведала ему о том, что ее так расстроило. Она не удержалась и все рассказала, правда, умолчав о том, кем на самом деле является Джесс.

И вот теперь она, чувствуя, что вся дрожит, вновь сидела в лодке Адамо. У нее не было ни малейших сомнений в том, какая судьба уготована ее сыну. Даже если никто его не найдет и не сделает ему ничего дурного, Джесс все равно будет в опасности, потому что ни за что не останется в школе. Он поступит точно так же, как и в тот раз, когда она попыталась записать его в местную итальянскую школу. Он сбежит домой, невзирая ни на какие преграды. Если же его силой заставят остаться, он откажется от еды и сна. Он просто не сможет жить без нее и своих любимых лебедей. По крайней мере, пока. Да и она не сможет жить без Джесса!

– Если ты будешь вечно плакать, cara mia[7], нам придется вырыть еще одно озеро.

Мэгги, хотя и была расстроена, рассмеялась. Адамо осторожно взял у нее из рук буклеты и перелистал их.

– О, мадонна! – воскликнул он. Американцы в подобных случаях говорят «боже мой». Эта привычка вызывала у Мэгги особую симпатию к итальянцам и их стране.

– По правде говоря, – начал Адамо и встряхнул головой, – я никогда не понимал англичан и американцев. Они отрывают малолетних детишек от материнской груди и отдают в руки чужих людей. Итальянцы так не поступают.

– Разве?

– Посмотри на меня, – ответил Адамо. – Моя мама каждый день готовит для меня пасту.

– Что-то по тебе этого не видно, – пошутила Мэгги и указала на его тощую фигуру.

– При чем тут это? Хотя, сказать по правде, ты говоришь точно как моя мама. Я тебе все объясню. В Италии до женитьбы никто не уезжает из семьи. Даже отправляясь на учебу в колледж, мы всегда возвращаемся домой. Cazzata![8]

– Не богохульствуй!

– Да, верно, прости меня, Хетта. Я всего лишь хочу помочь тебе. Я знаю, что это такое, потерять любимого человека. – Адамо задумчиво посмотрел на водную гладь. Не иначе как в эти мгновения он думал о жене своего брата. – Но я представить себе не могу, каково это – отпустить от себя такого малыша!

– Вот и я не могу, – ответила Мэгги дрогнувшим голосом.

– Знаешь, что в Ароне говорят про твою виллу?

– Нет, а что?

– То, что она слишком долго пустовала после того, как еврейская пара, новобрачные, спешно покинули ее в годы войны. Все эти годы старый дом ожидал, что в его стены вновь возвратится любовь.

– Красиво говорят.

– Иногда я проплываю возле твоего дома и слышу счастливые голоса, твой и Джесса. Да и не я один их слышу.

Мэгги пристально посмотрела на Адамо и вздохнула.

– Как знать, может, вскоре вилла вновь опустеет. У меня достаточно денег, чтобы купить еще один дом, правда, небольшой. В каком-нибудь городке как можно дальше отсюда. Мне понадобится помощь, если переезжать придется неожиданно, поздней ночью.