Небо, к сожалению, было совершенно чистым, когда, взяв такси, они заехали к ней на квартиру. Подхватив как перышко чемодан, Хед оглядел комнату и заметил лежащее на столе нераспечатанное письмо Верна.

– Ты не забрала почту.

Если Хед увидит имя отправителя, то непременно подумает, что она предложила Дэну писать на этот адрес, и тогда уж гнева не избежать. Тэсс быстро схватила конверт и сунула его в боковой кармашек дорожной сумки.

– Я прочту письмо позже.

Грант зашагал к двери. Пора было отправляться в путь, в неизвестность…

Документальный фильм Гранта был задуман под названием «Возвращение крокодила». Для съемок автор выбрал безлюдные места близ водопада на реке Нью-Росс, до которых нужно пройти на катере солидный путь между россыпью островов, образующих целый архипелаг.

Изрезанная береговая линия удлиняла путешествие на много километров, но зато давала возможность исследовать бесчисленные большие и малые заливы. Хедли ждал сюрприз: он опасался, что Тэсс будет скучать и хныкать, но не тут-то было. Раз ее заставили отправиться в экспедицию, она решила обратить поездку в интересное и захватывающее приключение.

Катер «Посейдон» – двенадцатиметровое быстроходное судно с белым корпусом – был оснащен самым современным оборудованием, обеспечивающим комфорт и безопасность. Хед позаботился и об установке для опреснения морской воды. У каждого была собственная каюта и крохотная душевая. Если бы не каюта Хедли рядом, Тэсс могла бы легко представить, что совершает обычное развлекательное турне, а не является заложницей капитана Гранта.

Как бы то ни было, она старалась не обращать внимания на шорохи и звуки, проникавшие через тонкие переборки. Хуже всего было ночью, когда казалось, что в тишине слышится ровное дыхание Хедли.

Тэсс утешала себя тем, что он-то ни о чем не догадывается. С момента выхода в плавание Хед держался от спутницы на расстоянии, и у нее создалось малоприятное ощущение, что ею пренебрегают. Разумеется, его осторожность объяснялась присутствием Гаролда, и все же показное равнодушие Гранта угнетало Тэсс.

Особенно остро она ощущала его присутствие в один из дней, когда они, бросив якорь, отправились на лодке на материк к водопадам.

Синий простор Мексиканского залива океана сменила светлая речная вода. Зеленые берега пленяли первозданной красотой, но взгляд Тэсс невольно останавливался на Хеде; он управлял лодкой, опытным глазом высматривая топляки, положа одну руку на подвесной лодочный мотор. Грант держался уверенно, спокойно.

Сердце Тэсс лихорадочно забилось, и, отведя взгляд, она залюбовалась ярким оперением пролетавших над головой попугаев.

Гаролд не скрывал мальчишескую одержимость опасными приключениями.

– Вы знаете, что на водопадах крокодилы нападают на людей?

Тэсс содрогнулась.

– Нет, не знаю. Но именно поэтому Хеда и заинтересовали водяные хищники.

– Да, нападают. Там нельзя плавать, а одна женщина…

– Прекрати, Гаролд, – строго распорядился Хедли, увидев, что Тэсс побледнела.

Она вымученно рассмеялась.

– Надеюсь, крокодила-людоеда там больше нет? – дрожащим голосом спросила она.

Хед нахмурился.

– Там полно других, таких же кровожадных.

Тэсс поежилась. Невозможно представить, что красота зеленых берегов таит в себе нечто противоестественное, смертоносное. Теперь она поняла, почему, спускаясь с катера в лодку, Хед захватил карабин.

Пройдя несколько километров по узкому руслу, они достигли ущелья в мангровых зарослях, где с высоты пятидесяти метров падал ослепительный жемчужный водопад. У Тэсс перехватило дыхание – так волшебно-красивы были вспененные потоки воды, обрушившиеся со скал. Тихая заводь в камнях манила своей прохладой.

– Ты уверен, что здесь нельзя купаться?

Грант тихо выругался.

– Разве ты ослепла или притворяешься глупой? Смотри!

Пораженная тем, что ее отчитывают, как маленького непослушного ребенка, Тэсс вновь взглянула в сторону заводи. В дюжине метров от лодки из зеленой воды наполовину высунулась омерзительная голова крокодила. Он притаился так близко, что были хорошо видны надбровья с рогатыми наростами и сверкающие желтые глаза хищника.

Инстинктивно Тэсс придвинулась ближе к Хеду, стараясь не раскачивать лодку.

– Ты их совсем не боишься?

Он снисходительно ухмыльнулся.

– Только дураки не боятся, оказавшись лицом к лицу со смертью. В реке крокодилы, как ты у себя дома. Мы же здесь чужие.

– Твой фильм об этом?

Хедли кивнул и взялся за камеры. Затем он уточнял углы обзора и другие данные, которые впоследствии могли пригодиться, делал какие-то записи и вновь брался за камеру. Казалось, этой работе не будет конца. Наконец наступил долгожданный момент возвращения. Вместе с отливом они добрались до катера.

– Зачем ты это делаешь? – спросила Тэсс, когда путешественники расположились в салоне «Посейдона». После ланча, состоявшего из салата и свежепойманных и тут же отваренных крабов, Гаролд исчез в своей каюте.

Грант открыл банку пива, только что взятую из холодильника.

– Что именно делаю?

– Ищешь опасности…

Хедли сердито взглянул на нее, как бы намереваясь сказать: не твое дело! Потом, отложив пиво, закинул руки за голову.

– Не ищу, а раздумываю, как быть, если так или иначе беда тебя настигнет. Это может случиться, даже если будешь сидеть на острове и чинить рыбачьи сети.

– Но ведь, оставаясь дома, можно избежать роковой случайности.

Грант метнул на Тэсс укоризненный взгляд.

– Это только кажется, что дом спасет от беды. – Он глубоко вздохнул. – Столько лет моя мать верила, что все будет хорошо, если только у нее появится собственный надежный кров. Но когда они получили в наследство дедушкин дом, это не спасло родителей от гибели – их смыло с шоссе в океан.

– Ты не хочешь меня понять, Хед! Я имею в виду опасную профессию.

– Когда-то я собирался стать учителем, заняться достойным и спокойным делом. А вот потерял родителей и понял, что истинная безопасность – это что-то внутри тебя, какой-то несгибаемый стержень, а не толстые кирпичные стены или тихая работа с девяти до пяти.

– А как же Гаролд?

– Что Гаролд?

– Ему необходимо, чтобы ты был рядом.

– Я с ним рядом всегда, когда это необходимо. Но ведь дело не только в Гаролде, верно?

– Не понимаю, о чем ты?

– Нет, понимаешь. Мой образ жизни кажется тебе опасным потому, что ты росла, страшась всего на свете, пугливой, как кролик.