Индеец, убитый первым выстрелом, лежал на прежнем месте.

В синевато-латунном небе парил канюк, а вдали над Четырьмя пиками все еще висели последние белые облачка. Почувствовав, как затекли ноги, Сванти пересел поудобнее.

Избежать битвы не удалось… Сражение уже началось. Но стрелять пока было не в кого. Оставалось только ждать. В каньоне, верно, все уже приготовились драться. Старк и Шойер, скорее всего, охраняют вход, подумал Сванти, а женщины прячутся в доме.

О том, что увидел убитый индеец перед смертью, или что ему там померещилось он не успел рассказать остальным. Так что апачи еще не знали, что произошло. Сейчас они выясняют, в чем дело. Сванти не мог их видеть, так как те же кусты и скалы, за которыми он укрывался, столь же надежно защищали от посторонних глаз и индейцев. Таггарт повернулся и принялся медленно осматривать склон над собой. В этих краях, если хочешь сохранить скальп, нельзя полагаться ни на что.

Заметив, что все еще сжимает в зубах не зажженную сигарету, он левой рукой зажег спичку и поднес к губам, вдруг увидев, что индеец находился не далее пятидесяти ярдов от каньона и крался прямо туда. Еще немного — и враг заметит крыши строений.

Не раздумывая, Таггарт одной рукой схватил винчестер и выстрелил навскидку.

Индеец зашатался, но не упал. Он развернулся, как раненая кошка, и начал целиться из ружья. Тут Таггарт выстрелил. снова целясь уже в плечо. Апач сделал короткий быстрый шаг вверх по склону и свалился на четвереньки.

Держа винчестер наготове, Таггарт следил за ним, воин истекал кровью. Раненый апач становится вдвое опаснее, но нет смысла зря тратить пулю, когда враг умирает.

Индеец попробовал было подняться, но опять рухнул на землю.

Вновь наступила тишина. На склоне больше ничто не шевелилось.

Покинув насиженное место, Таггарт поднялся выше в гору и, отыскав новый подходящий закоулок, засел там.

Над холмами вовсю жарило солнце. Вокруг чахлого цветка с жужжанием вилась пчела. На ветку меските, выросшего на дне иссякшего ручья, присела какая-то птичка. И пустое безучастное небо над головой, и раскинувшаяся под ним безбрежная пустыня, и горы — все кругом хранило молчание. От скал поползли тени, но солнце еще стояло высоко. Среди нагромождения плоских камней промелькнула ящерица. Смахнув пот со лба, Таггарт прищурился.

Индейцы были где-то рядом. Причем не один, а не меньше пары дюжин… Точнее, если первоначальный подсчет Таггарта оказался верен, — двадцать восемь.

Два воина погибли, так и не увидев врага. Типичная индейская тактика в данном случае обернулась против них самих. Но Сванти прекрасно сознавал, что шанс выиграть в борьбе не на стороне белых. В такого рода сражениях апачи неизмеримо превосходили любого белого. Мир еще не видел воинов, способных сравниться с апачами в искусстве партизанской войны.

Но Таггарт, да и Шойер тоже учились этой тактике у самих индейцев. И не так уж плохо, — поймал себя на мысли ковбой, ведь Пете все-таки догнал его. Что там ни говори, а охотник за людьми первоклассный боец.

Прошел долгий час. Близ Грязных источников по-прежнему стояли индейские кони. Со своего места Таггарт отлично видел их. И тут до него дошло, что лошадей стало значительно меньше, чем прежде, словно постепенно, одна за другой, они улетучивались из лощины.

Он принялся заново, ярд за ярдом, осматривать местность, от дальних склонов Рокинстрау до Грязных источников. Потом старательно оглядел все пространство вокруг себя и выше по холму. Когда же снова перевел глаза на лошадей, еще одна исчезла.

Выбрав гнедого с черной полосой на спине, что стоял у края лощины ближе всех к зарослям, Сванти решил не спускать с него глаз. Прицелившись для пробы в коня, он чуть опустил винтовку и принялся ждать.

Время текло очень медленно. Казалось, ничто не изменилось, но вдруг неожиданно обнаружилось, что неподалеку от коня появился новый куст — еще минуту назад его не было. Вот прямо на глазах куст оказался еще на дюйм ближе к гнедому.

Вскинув винчестер, Таггарт прицелился и нажал на спусковой крючок. По такой крупной мишени трудно было бы промазать. И верно, из-за куста стремительно выскочил индеец, волоча раненую ногу. Он все же сумел ухватиться за гриву коня и втянуть его в заросли так быстро, что Таггарт не успел выстрелить второй раз. Тут же он переменил позицию, поднимаясь выше и выше по холму, но так, чтобы оказаться поближе к краю каньона. Тогда в случае необходимости можно отступить туда. У входа в каньон царило спокойствие.

Жара пошла на убыль, на восток протянулись вечерние тени. Опять наступило затишье. Глянув туда, где лежал первый убитый индеец, Сванти убедился, что тело исчезло. Кто-то втащил его в кусты, пока он отвлекся на иные заботы. Как требует древний обычай, апачи всегда, если могли, забирали своих убитых.

Должно быть, о каньоне с часовней они еще не знали; иначе уже начали бы атаковать. Видно, обшаривают окрестности, пытаясь выяснить, где засели враги и сколько их. Судя по всему, первый выстрел от входа в каньон, а затем следующий со склона несколько обескуражили индейцев. Они явно вышли на охоту за Шойером, а теперь не могли разобраться — сражаются с одним человеком или же с несколькими.

Эти размышления подсказали Таггарту одну уловку. Подобрав небольшой булыжник, он швырнул его в заросли кустов, росших чуть поодаль. Верхушки кустов закачались, зашелестела листва. Через несколько минут он кинул еще один на каменистую осыпь дальше по склону. Потекла струйка гальки, несколько камешков стукнулось друг о друга, и снова все затихло. Не Бог весть какой хитрый прием, но он должен был хоть ненадолго озадачить индейцев, заставить их держаться еще осторожней, значит — протянуть время. Дело уже шло к ночи, а апачи не любят сражаться в темноте. Так что вполне вероятно, они отложат атаку до утра, когда неверная игра теней скрыла бы нападающих даже лучше чем ночной мрак.

Вставив еще пару патронов в винчестер, Таггарт осмотрелся. Новая его засада находилась среди нагромождения скал в густых зарослях кустарника почти у самого края каньона. Оттуда было прекрасно видно все, что происходит возле этих зарослей, но для того, чтобы оглядеть склон вверху, пришлось бы отползать в сторону, что ему очень не нравилось. Ведь тот, кто двигается, подставляет себя под пулю. До сих пор Сванти старался избегать любых лишних движений. Если же все-таки приходилось менять позицию, то перебирался с превеликой осторожностью и под надежным прикрытием.

Мир погрузился в ласковую вечернюю тишину. Но она теперь вызывала тревогу.

Сванти знал, что пока им необычайно везло — первая кровь пролилась у индейцев. Но наивно надеяться на то, что осажденным будет так же везти и впредь, просто слишком велико численное превосходство апачей.

В сложившейся ситуации у горсточки белых выбор был невелик: остаться и сражаться до последней капли крови или же попытаться бежать. В любом случае они подвергались смертельному риску и почти не имели шансов на успех. Помощи ждать было неоткуда — никто не знал, где они находились. Так что осажденные могли рассчитывать только на себя.