Но всякий раз, как ее охватывало то особенное спокойствие, которое предположительно давала связь с духом-покровителем и доступ к высшим планам бытия, она теряла ощущение почти-понимания единорожьей речи. Это ужасно раздражало, и было совершенно непонятно.

«Мелиренья, ты добыла из его мыслеобразов достаточно данных, чтобы запустить ЛАНЬЕ?»

«Не вполне, хотя я выяснила, что это самка».

«Ничего удивительного, с таким-то выдающимся выменем. Неужто ей не неудобно?».

«Может быть, это какая-то болезнь. Выглядит совершенно противоестественно, да? Но образы отчетливо женственные… когда читаются. Заметили, как слабо она транслирует? И всякий раз, когда мне кажется, что мы установили контакт, что-то его прерывает, и я вижу только образ продолговатого остроконечного кристалла – вот, смотрите!»

«Может, она пытается донести до нас, что они пользуются чем-то подобным, чтобы усиливать свои слабые от природы способности?»

«Хорошая мысль! Я и не подумала. Сделаем ей такой?»

«Можно попытаться. Если нам придется набирать данные для ЛАНЬЕ, тыча рогами в разные вещи и прислушиваясь к ее хрюканью, мы до конца вечности не закончим».

Что-то тяжелое и остроконечное шлепнулось Карине на колени, грубо прервав ее медитацию и искренние попытки установить связь с миром духов.

– Эй! – воскликнула целительница, открывая глаза. – Осторожней кидайтесь, тут… ой… – Возмущенное восклицание плавно перешло в изумленный вздох. Карина обеими руками подняла десятидюймовый монокристалл горного хрусталя. – И где вы, интересно, взяли такое чудо?

«Вот это было ясно и отчетливо. Ей не нравится, когда мы швыряем в нее камнями».

«А камень ей по душе. Смотрите, как она его вертит!»

«Вот и славно, из генератора запчастей мы сможем добыть таких сколько угодно. Может, сгодятся в качестве безделушек на обмен. Давай, выжми из нее хоть пару полных предложений. ЛАНЬЕ нуждается не только в словарном запасе, но и в образцах синтаксиса, сама знаешь!»

«Варвар! Ты можешь… зараза, опять я контакт потеряла».

Сжимая в руках кристалл кварца, Карина погрузилась в медитацию, визуализуя токи сил, струями золотого света проникающими в хрусталь, чтобы пронизать руки экстрасенса, все тело, окутывая затем Ведущих по Пути. Она фантазировала так бурно, что совершенно не замечала мыслеобразов, которыми осыпала ее Мелиренья.

«Мы получили всплеск активности, когда вручили ей кристалл. Может, она хочет еще один?»

«А может, уронить ей что-нибудь тяжелое на копыто, и послушать, что она скажет?»

«Таринье, когда ж ты вырастешь?..»

После некоторых уговоров генератор запчастей смог произвести на свет не только кристаллы кварца, но и образцы других минералов. Начали с разновидностей горного хрусталя, осыпав (с осторожностью) Карину розовым кварцем, аметистом и цитрином; затем Таринье ради разнообразия перепрограммировал генератор на производство других силикатов: турмалина и иолита, ортоклаза и микроклина. Особенно он гордился большим, пластинчатым кристаллом ортоклаза с его голубоватым блеском и характерным двупреломлением. Их подопечная имела совесть впечатлиться.

«У нее определенная тяга к группе полевых шпатов. Из того, что она наболтала в этот раз, я набрала массу полезных данных».

«Само собой! Смотрите – у нее на шее подвешен полевой шпатик. Может, это ее тотем?»

Поэтому в подставленные ладони целительницы сыпались лунный камень, лабрадорит, анортит и прочие минералы той же группы, покуда Карину чуть ли не с головой покрыла куча сверкающей гальки, а Мелиренья с облегченным вздохом не переключила ЛАНЬЕ из режима накопления в режим анализа данных.

«Как я измучилась! Эти существа совершенно не способны сосредоточиться».

«Ну, что сделано, то сделано. Давайте перекусим, покуда машина работаем, потом переведем ЛАНЬЕ в режим гипнообучения, и через полсуток мы сможем общаться с этим существом, то есть с этой самкой, устно».

«Как думаешь, чем она питается?»

«Надеюсь, ей понравятся проростки».

Карина ничуть не обиделась, когда ей предложили вегетарианскую трапезу. Хотя хозяева корабля изрядно беспокоились, что пища скверная, а выращенные на борту овощи и фрукты безвкусны, целительница сочла, что именно так и должны питаться духовно продвинутые существа. Поначалу она волновалась, что люди-единороги так далеко ушли по дороге кармической эволюции, что вообще не нуждались в пропитании – разве что в паре глотков воды. Однако салат, которым ее накормили – хрусткая зелень, чей аромат прекрасно оттеняла острая заправка из молотых семечек, напоминавших не то горчицу, не то укроп – вполне разубедил ее в этом заблуждении. Конечно, на десерт неплохо бы получить печенье с соевым сыром или кекс на проросшем зерне, но миска ягод вполне их заменила. Маленькие бурые ягодки оказались удивительно сладкими и ошеломляюще сочными – первая же, которую целительнице вздумалось раскусить, взорвалась во рту приторным соком, и Карина чуть не подавилась. После этого она относилась к ягодкам с уважением, и только закусывала ими терпкие желтые плоды, немножко похожие на абрикосы – вместе они составляли превосходный десерт.

После трапезы ее проводили в крохотную кабинку, достаточно высокую для рослых людей-единорогов, но для Карины несколько… узковатую, где целительница, немного поэкспериментировав, разобралась, как выглядят здешние удобства и как ими пользоваться. Этим решилась еще одна проблема, о которой Карина не решалась даже подумать, и экстрасенс осталась совершенно уверена, что сможет теперь справиться с любыми неожиданностями. После таких волнений и очень сытного на самом деле ужина она очень устала, и без спора позволила уложить себя на кушетке в салоне, где ради нее приглушили свет.

«Я подежурю в эту смену», вызвалась Кхари. «Самка поспит на моей кушетке, а вы трое можете воспользоваться ЛАНЬЕ. Я не желаю ломать себе голову еще одним варварским наречием».

«Кхари! Мы все должны иметь возможность общаться с этим народом!»

«Почему? Кто-то должен будет остаться на корабле. Я назначаю на это место себя, потому что я единственная могу привести корабль домой».

«Эгоизм – это не черта линьяри».

«Ха! Я линьяри, и это моя черта, так что она по определению линьяри».

«Это мне молодое поколение», со вздохом обернулась Нева к Мелиренье. «Мы бы так никогда не огрызались. Кто может предугадать, до чего еще додумаются Кхари с Таринье».

«Тогда, может, и к лучшему, что Кхари не хочет учить их языка. На мой взгляд, и Таринье этого делать не стоит».

Последняя реплика вдохновила Кхари все же воспользоваться обучающим устройством. Правда, задремать ей для этого пришлось в раскладном кресле у пульта управления, потому что на ее кровати дрыхла пленная самка. Что касается Таринье, тот уже растянулся на кровати, натянув на голову шлем, соединявший его с ЛАНЬЕ. Он не стал даже дожидаться, покуда варварка устроится поудобнее… но в последнем Неву и Мелиренью уверил тихий храп, доносящийся с кровати Кхари. Старшие женщины переглянулись – взгляды их красноречивей мысленной речи говорили об импульсивности молодого поколения – а потом тоже натянули шлемы, примирившись с тем, что вся ночь будет занята утомительным гипнообучением.