Дворяне поумнее уехали любоваться красотами осени в свои загородные владения. Дворяне поглупее усилили охрану своих городских домов.

И понемногу, без лишнего шума весть начала распространяться из Халамширала по всему Орлею.

Для Селины дни, которые последовали за двумя подряд провалами Гаспара, проходили приятно и тихо. Она подписывала дипломатические документы, изучала отчеты, принимала изобретателей и художников, ищущих покровительства, а также взялась за подготовку бала в честь Верховной Жрицы, где та могла бы обратиться к знати и внести свой вклад в дело о разрешении конфликта между храмовниками и магами.

Между тем рыжеволосая посланница Верховной Жрицы до сих пор никак не дала о себе знать. Ни отказа, ни подтверждения от нее не поступило, и эта неизвестность терзала Селину все сильнее. Вновь она лежала без сна рядом со свернувшейся в клубок Бриалой и смотрела, как подступает рассвет.

Орлею, думала Селина, нужен еще один Мор. Не то чтобы это впрямь помогло, да она и не желала бы своей империи подобных бедствий. Бороться с Морами тяжко, но, по крайней мере, просто. Собираешь всех, кто способен сражаться, бросаешь их на порождения тьмы и надеешься, что Серые Стражи сумеют уничтожить Архидемона. Политика отходит на второй план, пусть и не сразу, но постепенно история того, как во время последнего Мора Логэйн Мак Тир неразумно предал Серых Стражей и попытался захватить власть, обросла множеством туманных деталей, но даже дикие ферелденские дворяне в конце концов оказались способны объединиться.

Если порождения тьмы хлынут из Предела Бездны и начнется новый Мор, оставит ли великий герцог Гаспар борьбу за трон и употребит ли свой внушительный военный талант на битву с врагом, который того заслуживает? Обратят ли храмовники и маги свою ярость на порождения тьмы?

Селина вздохнула. Как бы просто это ни казалось, в душе она понимала, что новый Мор разорвет Орлей на части куда беспощадней, нежели любые внутренние распри или гражданская война. Более того, каждый Мор ведет к уничтожению культурных ценностей и утрате знаний. Во время войны не строят библиотек. Ее университет, ее дворяне – те, что учатся мыслить критически вместо того, чтобы бездумно следовать по стопам своих предков, простолюдины и даже эльфы, шаг за шагом пробивающиеся к знаниям… все это будет попросту отброшено ради обыкновенной борьбы за выживание.

– Тебе надо спать, – пробормотала Бриала.

– Прости, что разбудила.

– Не извиняйся. – Бриала потянулась, при этом проведя рукой по боку Селины. – Напрасно ты не сделала этого раньше.

– Бремя императрицы, – Селина улыбнулась.

Кожа ее любовницы казалась темней на фоне сливочно-белой атласной сорочки.

Бриала перекатилась на живот и, подняв голову, прямо посмотрела в глаза Селины:

– Позволь мне разделить это бремя с тобой.

– Нет, Бриа, не позволю. – Селина обвила рукой эльфийку, стремясь лаской смягчить резкость своих слов. – Хватит и того, что ты – мои глаза и уши. Я хочу… – Селина привлекла Бриалу к себе. – Хочу, чтобы это бремя было только моим. Ради нас обеих.

Бриала мягко высвободилась из ее объятий и села, все так же не сводя глаз с Селины.

– Вы же знаете, ваше величество, что это невозможно. – Она взяла Селину за руку, легонько сжала сильными теплыми пальцами. – Ты уже дала ответ Ремашу?

Глаза Бриалы были поутру такими большими, темными. Словно смотришь в бездонный омут, умиротворяющий и глубокий.

– Ты же знаешь, что он теперь поддерживает Гаспара. – Селина вздохнула.

Они уже обсудили эту новость – бурно и не стесняясь в выражениях – вечером того дня, когда Гаспар во время охотничьей прогулки сделал Селине брачное предложение, а Бриала спасла сэра Мишеля из западни, расставленной бардом Мельсендре. В обоих случаях Гаспар потерпел поражение, но Селина потеряла Ремаша – и эта потеря придавала ее победе неприятный привкус горечи.

– Но разве его нельзя вернуть? – Бриала крепче стиснула ее ладонь. – Если ты дашь ему согласие, ни словом не поминая о том, что он переметнулся на другую сторону, быть может, он сочтет более заманчивым править вместе с тобой, нежели служить Гаспару. Опасение разгневать тебя формальным отказом от сватовства может принудить его…

– Тогда я потеряю тебя, – сказала Селина, и от этих слов у нее перехватило дыхание. – Бриа, ты – все, что у меня есть. Все, что делает меня собой.

Она притянула эльфийку к себе, ощутила, как обвили ее теплые руки любовницы. Атлас ночной сорочки Бриалы скользнул по ее коже, словно кошка, выгнувшая спину в предвкушении ласки.

– Создатель, как же я иногда завидую тебе!

Селина тут же поняла, что говорить этого не следовало. Бриала застыла, будто окаменев, хотя и не разжала объятий, и голос ее прозвучал беспечно:

– Императрица Орлея завидует эльфийке-горничной?

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Не размыкая рук, Селина погладила Бриалу по спине. – Ты можешь покинуть дворец, изменить свою жизнь…

– Но останусь эльфом. – Бриала ослепительно улыбнулась, но Селина знала, что она по-прежнему чувствует себя задетой.

– Да, знаю, но я… Я была рождена для того, чтобы взойти на трон. Ничто другое мне не доступно. После того как мои родители и леди Мантильон… – Селина запнулась, не договорив.

На сей раз Бриала решительно отстранилась:

– Ты могла бы стать прекрасным ученым. – Она поднялась и надела халат. – По крайней мере, могла быть таковым, пока император Гаспар не принял бы какого-нибудь спорного в твоих глазах решения. Полагаю, ничего хорошего из этого бы не вышло, – прибавила она, с улыбкой оглянувшись на Селину.

– Ты, наверно, права, любовь моя. – Селина тоже встала, набросила на плечи халат – как будто ничего особенного и не произошло. – И… я подумаю насчет Ремаша.

Бриала кивнула, надела маску и скрылась в потайном проходе за зеркалом. Селина вздохнула и потянулась за своим зачарованным чайничком.

Похоже, сегодня утром ей придется самой готовить себе чай.

Бриала обходила рынок, опрашивая своих осведомителей, когда вдруг заметила Фелассана.

– Не ожидала увидеть тебя так скоро, – сказала она, глядя, как эльф, обогнув кучку торговцев, спорящих из-за груза товаров, направляется к ней. – Какой приятный сюрприз.

Плащ наставника выглядел, как всегда, опрятно – ни следа пыли и грязи, неизбежных спутников странствий, – однако лицо Фелассана в тени капюшона было осунувшимся и усталым.

– Как бы я ни скучал по виду твоего, да’лен, очаровательного личика в маске, вернулся я по более прозаическим причинам. Что тебе известно о событиях в Халамширале?

Бриала последовала за Фелассаном в парк, где они разговаривали всего лишь несколько дней тому назад.

– Ничего, – ответила она.

Неподалеку компания богатых купеческих отпрысков беспечно топтала траву, с хохотом перебрасывая друг другу бурдюк с вином. Они неприязненно косились на Бриалу, но она сделала вид, что ничего не заметила, и так же вполголоса продолжала: