– Оборванка! Сейчас Дракон сожрет тебя!

– Он прилетел по твою душу, оборванка!

– Иди же встречай свою смерть!

Пятикурсницы Бри, Оник и Виета толкали Илону вперед, заставляя девушку в страхе спотыкаться о выступы камней. Они еще не видели наездника, а лишь старались отойти как можно дальше в толпе, выталкивая вперед младшекурсников.

– Сохрани это, Дрон. – Петра вложила папку в пасть Дракону.

Злость родилась в душе самопроизвольно. Она не принадлежала девушке, а была чужой, будто созданной искусственно. Чернильные плети спеленали Илону и поставили на ноги, поддерживая, но не успокоились на этом. Схватив злодеек за горло, ленты подняли их над землей, сжимая тонкие шеи все сильнее.

– Петра, отпусти их! – прогрохотал Грон, появившийся на поле вместе с Пракиром.

– Я… не могу… – прошелестел ветер.

Вконец ослабевшая девушка упала на колени, а потом и на снег, погружаясь во тьму.

* * *

Голова раскалывалась на части. Петра лежала на кушетке в медицинском корпусе и пыталась прийти в себя, а главное – разлепить веки. Не получалось. Даже пальцем пошевелить не получалось.

– Какого Дракона ты перенес ее в свою Академию? – сокрушался Грон.

Ему удавалось кричать, не повышая голоса, но Петриция слышала каждое слово.

– Я думал, так будет лучше. Оттуда бы она никуда не делась…

– Делась! Ты хоть понимаешь, что мог натворить?

– Но она ведь жива. Ей успели оказать помощь… – в голосе Пракира проскальзывало недовольство.

– С чего ты вообще хранишь смертельные артефакты без защиты? Яд чудом не добрался до сердца!

– Я не приглашаю к себе в спальню гостей.

– Так с чего же перенес ее?

– Не подумал.

– В последнее время ты стал слишком взбалмошным и непредсказуемым, но сегодня перешел все границы.

– Не указывай мне, как жить.

– Хочу лишь, чтобы ты понял, к чему могут привести необдуманные поступки. Пойдем. Она очнется лишь к утру.

– Я виновен единожды, но это не означает, что являюсь злом.

«Хуже, чем зло…» – подумала девушка, поддаваясь напору сна.

Она уже не слышала, как под покровом ночи двери открылись вновь. Не видела, как неизменная троица пятикурсниц зашла в светлую комнатку. Не чувствовала, как безвольное тело парило, поддерживаемое струями воздуха, как его направляли за территорию Академии прямо через центральные ворота мимо спящего привратника. Не знала, как, будучи запертым в магической клетке, бесновался Дрон, пытаясь проломить зачарованные сплетениями прутья. Сознание приходило на доли секунд и возвращалось в холодное марево.

– Спасибо, дамы. Вы неподражаемы.

– Мы ждем оплату и надеемся, что больше не увидим ее. А вы знали, что она…

– Неважно. У меня нет времени на ваши сплетни.

Мешок с золотыми монетами перекочевал из рук в руки, согревая веселым звоном души тех, кто продавался многократно. Аккуратно взяв Петру на руки, мужчина в темном плаще, закрывающем лицо, разместился в дорожной карете. Поскрипывающий дормез уносился далеко прочь под падающими хлопьями снега. Уносился туда, где начинался личный ад для той, что отчаянно хотела жить…

* * *

Стены Императорского Дворца слышали всякое, но всегда оставались безмолвными в ответ. Какие только тайны и интриги не затевались под сводами высоких потолков. Комнаты скрывали в себе и страсть, и похоть, и гнев, и злобу, и отчаяние. Представители знати проживали здесь постоянно или временно, сменяясь другими семьями. Многочисленные слуги работали круглосуточно на тот случай, если кому-то что-то понадобится. Неконтролируемая масса людей всегда влечет за собой споры, ругани и сплетни. Так было и здесь.

Никто не чурался подслушиваний, если было что слушать. Некоторые – подглядываний, если было через что подглядывать. Тайные ходы и каморки извивались в лабиринтах старинного строения, в чьи нижние подвалы давно не заглядывал люд. Но Винтер эль Абон не гнушался подслушивать и в открытую. Мать приказала ему сблизиться с родным отцом, а ослушаться ее он не мог, хоть и желал всем сердцем. Получал дикое удовольствие оттого, что всегда поступал наперекор. Этой чертой характера гордился, правда, и проблем она доставляла немало. Но ведь без проблем жизнь скучна, не так ли?

Сидел за столом, записывая важные поручения и задания, связанные с приемом просящих личной аудиенции у Императора. Жаловались много и на разные темы. На инфицированных, что испортили все хозяйство и оставили без единственного кормильца. На воров, которые табунами бродили по рынкам и разоряли не только мирных горожан, но и торговцев. На тяжелую судьбу, что в игре в карты отобрала единственное жилище. Винтер временами уставал выслушивать бред и отстранялся, размышляя о том, как Император может держаться уверенно и слушать с невозмутимым лицом. Никому советов сразу не давал, а лишь просил помощников записывать основное, говоря о том, чтобы просящие пришли на повторную аудиенцию по истечении недели.

Сначала выпускник Академии Равенства, проходящий во Дворце отработку, думал о том, что Императору нужно время для размышлений, но в итоге оказалось все намного проще. Спустя полгода Винтер точно знал, кто управляет Киролией. Все вопросы, включая вот такие мелкие прошения, в итоге разбирал Совет Лордов под предводительством ненавистного Лорда эль Свьен. Эта информация тщательно скрывалась, но проследить за помощником Императора Винтеру труда не составило. А где проследить, там и подслушать…

Но сегодня обычный рутинный день преподнес сюрпризы куда большие, чем все предыдущие. Дверь в залу открылась, впуская одного из Лордов. Мужчина отличался статью и роскошью. Дорогой наряд сверкал каменьями. Пальцы украшали перстни, а шею – золотая массивная цепь. Винтер хотел бы выглядеть подобно незнакомцу через десятки лет. Его вид затмевал даже одеяния Императора.

– Ваше Величество! – почтенно поклонился мужчина. – Лорд эль Колдроус – ваш верный слуга и…

– Знаю-знаю. Можете не продолжать. С чем же пожаловали? Отчего не обратились в другой обстановке?

– Разрешите обратиться к вам с горем, что живет в моем сердце уже больше года? А обращаюсь в часы приема, так как просьба моя носит личный характер и никакого отношения к работе не имеет.

– Излагайте.

– Моя родная дочь, моя плоть и кровь, пропала вот уже больше года назад. Леди Петриция эль Колдроус отправилась в Академию Святого Нарцисса прошлой осенью, но по дороге на ее дормез напали. С тех пор вестей от нее нет, а тело не нашли до сих пор. – Выдавливал скупые слезы, прикрывая лицо накрахмаленным платком.

– Тело? Отчего вы уверены, что она мертва?

– Живой ведь не нашли, да и не оставляют разбойники свидетелей. Нам ли с вами не знать?

О чем намекал? Что заказал убийство собственной дочери? Винтер сидел, не решаясь издать даже звука. Сплетни собирали не только женщины.