В последнее время я тоже устаю. Как-то я ласкала постоянного клиента, Яна. Смотрю на него, а он едва не засыпает. Я продолжаю нежно его ласкать и вижу, как он все больше расслабляется. Он вытянулся на кровати, а я подумала: «Я тоже прикрою глаза на минуточку». И засыпаю рядом с ним. Вдруг он меня трясет за плечо, чтобы разбудить? Где это я? Ах, на работе… Мы оба посмеялись. Я снова принялась за дело.

Ян сказал:

– Я хочу полежать, а ты сделай мне мастурбацию.

– Хорошо, сделаю.

«Это нетрудно», – подумала я. Это и в самом деле оказалось нетрудно, и Ян остался доволен. Мы выпили по чашечке кофе.

– Пойду прогуляюсь. Мне нравится Дам, все эти живые статуи на площади.

– Тебя-то с ними не спутать, Ян.

Луиза, 1971

Мы с Тиной жили теперь друг над другом на Слоэстраат в южной части города, квартале буржуа, совсем рядом с родителями – их квартира находилась на Амстелькаде. Детей я забрала из приемной семьи. Все шло как нельзя лучше. В перерыв мы ходили за продуктами к ужину на Шельдестраат. Перед тем как возвращаться на работу, мы кидали в котелок очищенную картошку и другие овощи и ставили его на газовую плиту. Папа и мама в эти дни приглядывали за детьми. Мы тоже улучали время, чтобы выпить с ними кофе. И съесть по пирожному.

После пирушки мы шли работать на Аудезейтс. Прогулка пешком – и щеки становились румяными, как яблоки.

В тот день нас уже поджидали двое постоянных клиентов.

– Привет, девочки! Как вы, однако, загорели на солнышке!

– Точнее, в солярии. Ну, парни, приступим?

Я начала с Роба, который зашел на часок. Он гордился своим мускулистым телом и всегда ждал от меня восхищения. Он принимал разные позы, как бодибилдер, а я была его восторженной публикой и должна была ахать и охать, до чего он красив, как хорошо сложен и как приятно на него смотреть. Это его дико возбуждало. В пиковый момент он мастурбировал, глядя в зеркало. Я тоже должна была смотреть. Эго Роба было огромным, как Луна. Но зато никому не причиняло вреда. Шикарный мужик и преданный клиент.

Я приводила комнату в порядок, когда вошла Мартина.

– Хорошо, что ты здесь, Лу. Я собираюсь сварить кофе и перевести дух. Ну ты и отработала сегодня!

– Ты тоже. У тебя дверь то закрывалась, то открывалась.

– Мое счастье. Я ж тут не для того, чтобы балду пинать. Счета и покупки никто не отменял.

– Это точно. Хорошо, когда мужчина понимает, каково приходится проститутке, и платит нормально.

– Такое нечасто встретишь. Почему-то все думают, что мы деньги лопатой гребем, не особо при этом утруждаясь. Забывают, что мы зарабатываем, раздвигая булки.

– А если нет денег, начинают злиться.

– Держи, Лу, вот тебе шоколадка на удачу.

– И то и другое всегда кстати, Тина.

– Пойду гляну, вдруг еще один податель благ сегодня попадется… О, смотри, вот к нам идет Йорис!

Ну вот, Йорис и Тина уединились в комнате, а мне достался быстрый трах с зашедшим на огонек типом. На сегодня хватит. Нас с Мартиной ждал горячий ужин.

Дома стряпня в котелке уже приготовилась. Дети успели поесть. Двое из них играли в карты с нашим отцом, остальные – кто смотрел телик, кто бегал на улице. Мы уселись на кухне за стол, мама расставила тарелки.

Я почти расправилась со своей порцией, когда кто-то принялся трезвонить в дверной звонок. Я услышала громкий детский плач. Моя старшая.

– Эта тетка ударила меня по щеке! – всхлипывала она.

Мы гурьбой скатились по лестнице. Впереди неслась наша мама.

На улице она сцепилась с грымзой-соседкой:

– Ты это сделала, старая кошелка, тупая курица? У тебя к нам какие претензии? Какое право ты имеешь поднимать руку на мою внучку? Пусть дети сами разбираются между собой, так всем лучше. Тебе какое дело? Ты почему настраиваешь против нас детей, вечно гадости им говоришь: «Твоя мать шлюха!»? А когда моя внучка встала на ее защиту и сказала: «Сама ты старая шлюха» – ты ее ударила, верно? Признайся, так это было? Ты ударила мою внучку?

Та стерва кивнула, и тогда моя мама залепила ей пощечину.

Мы вернулись к себе и увидели, что у моей старшей раздулась щека и на ней всеми цветами радуги расцветает синяк. Мы приложили к нему мокрую тряпку, в которую был завернут лед.

Эта жестокость, с которой «почтенные пожилые дамы» относятся к детям, просто отвратительна. Причем сами-то они замужем за скотами, которые ведут разгульную жизнь. Зато устраивать весь это цирк у них храбости хватает, да. И до чего они отважны и заносчивы в лавке у мясника, как уверенно они требуют свой слабосоленый бифштекс на пятьдесят граммов… Старые подлые суки.

Мало-помалу все успокоились, дети вернулись к игре, мама и папа пошли к себе. Тина отправилась домой.

– До завтра, Лу! Встретимся в «мужском доме».

Мартина, 2011

Белобрысый Теон – легкий клиент. Проскальзывает внутрь. Дорогу он знает.

Я иду за ним.

– Ну что, Теон, как жизнь?

– Отлично, – отвечает он, – рад тебя видеть, Дол.

Платит, раздевается. Теон всегла занимается сексом стоя. Я нежно ласкаю его соски, он ласкает мои. Потом подходит к зеркалу. Теон красив и знает это. Хорошо сложен, хорошо оснащен. Он долго разглядывает себя.

Но у Теона было столько женщин и он так часто изменяет супруге, что может только мастурбировать. Он хочет, чтобы я говорила ему всякие развратные вещи, это его возбуждает.

– Давай, не останавливайся.

– Ох, Теон, моя киска вся горит, она такая мокрая. А ты? Я хочу почувствовать тебя в себе. Какой ты вкусный, красавчик.

Пока я шепчу ему на ухо другие непотребства, Теон смотрит то на меня, то на свое отражение в зеркале. И сжимает свой пенис.

Он кончает.

– Пока, Долли, маленькая свинка!

– Чао, красавчик!

Луиза, 1974