Я нащупала в кармане куртки телефон и, колеблясь, набрала номер Геры. Ответили мгновенно.

– Ты как?

– Все в порядке, – отозвалась я.

На заднем плане играла музыка и смеялась какая-то женщина. Хрипотца, тональность… Come stai, Olivia? Sto bene, grazie[8]. Сердце мгновенно утонуло в чем-то, по ощущениям напоминавшем серную кислоту.

– Развлекайся. – Слово едва удалось столкнуть с языка. – Серьезно, хорошего вечера, хотела проверить, как ты.

– Да все отлично. Давай я тебе после перезвоню?

– Нет, Гер, у меня тоже планы, в конце концов, кто был самой популярной студенткой истфака, как думаешь? Конечно, я! Так что побегу причесываться.

Ни одна из сказанных фраз не выдерживала и самой отдаленной критики, но я надеялась, что общество Кати несколько отвлечет беспокойный ум моего заклятого коллеги.

– Договорились, Оливин. Хорошего вечера.

В голосе слышалась улыбка, и я ничего не смогла этому противопоставить, просто нажала на «отбой».

Жить на мгновение захотелось сильнее, но тут же – расхотелось вовсе. Гера на свидании, у Гамова… Я отшвырнула телефон в сторону. Судя по треску, ему досталось, верно, угодил в кирпичную кладку стены.

«У Гамова будет ребенок», – проговорила я мысленно, вспомнила улыбающуюся Риту, веселого Лешку и чуть не отключилась на месте. Уличные фонари расчерчивали огромную гостиную квадратами, и впервые в жизни я, оглушенная, не могла понять, зачем мне все это: квартира в центре Москвы, приличная сумма на счету Розы Оливинской, дизайнерские шмотки, платье «Прада». Я схватилась за голову и с силой потянула вниз пряди. Вспомнила Гамова, спросила себя, каково это, прикасаться к нему, ведь ты же писатель, детка, можешь представить все на свете, и на мгновение действительно вообразила. Будто с ног до головы кипятком окатило, и тогда я стала говорить вслух, не задумываясь о смысле. Отпустило довольно быстро, и я сделала глубокий вдох. Встала, медленно прошла в спальню, открыла дверцы шкафа – вот так сюрприз, Лешкиных вещей как не бывало – достала платье, купленное Гамовым, и замерла с ним в руках, не зная, что делать. То ли разрезать по швам, то ли просто выбросить.

Разразившийся трелью телефон перепугал меня до смерти. Я швырнула платье на аккуратно застеленную кровать – неужели сегодня приходил, мерзавец? – и пошла за мобильником.

Звонило родное издательство.

– Госпожа Оливинская, – обратилось оно ко мне приятным мужским голосом. – Срочно нужна ваша помощь.

«Не якшаться с холопами», – всплыла откуда-то ужасно некрасивая фраза, и лишь мгновением позже я нашла ее корни: пятнадцатилетие в Лондоне, подружка из такой же богатой, но совсем русской семьи.

Захотелось немедля залезть под душ. Или хотя бы «глок» в руки и чуточку удачи.

– Госпожа Оливинская?

– Да, слушаю.

– Дело в том, что один из наших авторов должен был…

– Не я?

– Нет-нет, не вы. – Мужчина явно сбился, и я испытала довольно мерзкое удовольствие.

– Почему мне звонит не Лена?

– Лена ушла в декрет, и я временно ее заменяю.

– Прекрасно, – ни с того ни с сего выдала я, примериваясь к новой стратегии.

– Не уверен…

– Слушайте, что происходит, можно кратко и доходчиво?

– Да, конечно. Вы нужны нам в книжном «Москва» через час. Заменять другого автора.

– Так бы сразу и сказали. Неужто на восемь вечера презентация была назначена?

От деталей я отключилась мгновенно, прикидывая, что надеть. Общение с людьми было для меня на данный момент сродни кислороду. Промучившись секунд двадцать, я решила ехать в том «Прада», которое чуть не уничтожила пару минут назад.

– А если еще фуршет потом будет, вообще замечательно, – сказала я в трубку, прерывая мужчину на полуслове. – Скоро приеду.

Пешком идти было далековато, поэтому я отправилась на метро. Минуты четыре топталась перед входом в книжный, пока не замерзла окончательно и не растеряла остатки самосохранения и контроля. Что-что, а с публикой общаться я умела по высшему разряду, надо было только включиться в информационную возню, улыбнуться, раскрыться вроде бы доброжелательно и пропустить парочку злых вопросов.

– …такое дело, – суетился неизвестно кто. – Действительно, сегодня все идет не по плану, но госпожа Оливинская – редкий гость, чудо, что нам удалось ее заполучить. Сейчас принесут книги…

Я хмыкнула, заряжаясь от всеобщей наэлектризованности, и отошла в глубь зала, к стеллажу фантастики и фэнтези. «Меридианов» действительно не было. Зато имелся последний роман Гамова. Я машинально взяла его в руки и пробежалась пальцами по страницам.

– Хорошая книга, купите, не пожалеете.

Я мгновенно вскинулась. Только советчиков и не хватало для полного счастья. Отповедь, правда, так и замерла на языке. Длинный, худой, не то чтобы красавец, но странный и немного грустный. Я даже голову наклонила от удивления: на первый взгляд парень не расщелкивался. И возраста сказать не могла. Вроде бы мой ровесник, а вроде чуть ли не тридцатка. Ни морщин, ни складок, а взгляд – пронзительный и серый.

– Роза! – К нам подлетел полноватый мужчина средних лет. – Вот вы где! Забудьте все эти глупости, и пойдемте.

Я поставила книгу на место и, заинтригованная, бросила последний взгляд на внезапного советчика. Что-то в нем было такое… невыносимое. Подобрав нужное определение увиденному, я даже вздрогнула.

Толпа уже встречала меня аплодисментами, и до маленького подиума я добралась по коридорчику, образованному расступившимися людьми.

– Как Красное море перед Моисеем, – пошутила я застенчиво в микрофон; несколько человек рассмеялись, и я поняла, что дальше пойдет как по маслу.

Поискала взглядом странного парня. У стеллажей было пусто. Спрашивали про планы на будущее. Я слегка напряглась, вспомнила про грядущий Апокалипсис и сказала, что надо бы слетать в любимый Мадрид. Можно даже взять обратный билет на двадцать второе, чтобы всем гордо говорить, де, возвращаюсь после конца света. Толпа одобрительно загудела, я расслабилась совсем и вдруг ощутила скребущее чувство. Дежавю не дежавю, но видела я все это совершенно точно. «Меридианы» вдруг напечатали, стали таскать по книжным и ярмаркам, и мне два раза довелось стоять на этом самом месте. Оба раза кто-то скромно топтался у стеллажей с фантастикой. Три вечера выстроились в прямую линию (да что же такое с моим восприятием), ясно показывая мне сине-серые глаза и темные волосы. Гамов. Оба раза – Гамов. Маячил призраком на грани видимости и не подходил.

– На кого равняетесь в литературе?

Отменно косноязычный вопрос. В голове вертелся Гамов, приходивший, оказывается, на меня посмотреть. Открытие мне не понравилось совсем, и я, чуть тряхнув головой, сказала просто: