Потом приподнимаю длинные полы платья, достаю сотенные купюры из маленькой сумочки на лодыжке и прохожу на кухню.

Гамов сидит в одних брюках; по открытой ране ползают два жука, и я чуть не отключаюсь прямо на месте. Кладу деньги на стол, хватаю початую бутылку с непонятным названием и немедленно прикладываюсь к горлышку, после чего испаряюсь с кухни.

Глоток виски здорово прочищает сознание.

– Почему мы в розыске? – ору я.

– Да только что выступал с сообщением Бен Эрлен, новый президент «Индиго». Говорит, что вы в ходе своего расследования забрались в какие-то там цеха и выпустили результаты неудавшегося эксперимента. С которым его роботы сейчас и сражаются.

– Ну и бред, – констатирует Гамов и тут же резко втягивает воздух в себя.

Я не вижу его, но по коже бегут мурашки, потому что звук чересчур хорошо иллюстрирует боль.

– Да я сам не поверил. – Ланд выходит ко мне, вытирая руки полотенцем. – Все-таки вы не совсем дураки. Иди, принимай работу.

Я несмело заглядываю в дверной проем. Гамов задумчиво смотрит на собственное плечо, перетянутое двумя медными скобами. Раны нет. И тогда мне наконец представляется возможность рассмотреть полуголого Гамова. Я тушуюсь, начинаю краснеть, перевожу взгляд на стол. Рядом с деньгами валяются два механических жука без лапок. Автор этой технологии явно болен на всю голову, но… Почему нет, в конце-то концов?

– Отлично. – Я оборачиваюсь к Ланду.

Тот стоит около телефона.

– Прости, звоню в полицию. Мне моя шкура еще дорога. Проваливайте.

Я ошарашенно смотрю на на него, потом на Гамова, уже успевшего накинуть рубашку.

– Уходим, – говорит он. – Грег, спасибо за все. Скажешь, заставили.

– В связи с каким делом нас могло понести в «Индиго»? – спрашиваю я, отступая в сторону гаража.

Ланд широко открывает глаза:

– Вестимо, в связи с убийством девушки главного инженера, Стейнбека.

Круг замыкается. Я вздрагиваю всем телом.

– Ты что-то недоговариваешь.

– Лив. – Ланд смотрит угрожающе и тянется к медным пластинкам на телефонном аппарате.

– Посмотри на мое платье! Очень в таком удобно что-то ломать в штаб-квартире «Индиго», а потом бегать по всему городу от их ищеек.

Гамов молча тянет меня за руку, но то ли Оливию Броун, то ли меня – несет. Самое страшное, что я не могу понять, кого конкретно.

– Рассказывай все. И быстро.

– Лив. – Укоризненно закатывает глаза Ланд. – Я же сказал, что верю вам. А доложить мне просто необходимо. Все равно сначала они приедут ко мне. А тут использованная медтехника, сама понимаешь.

– Нет, не понимаю. Почему из нас делают жертвенных агнцев?

Ланд разводит руками.

– Спросите у себя. Нарыли что-нибудь.

– Например, то, что «Индиго» сама выпустила монстров, чтобы триумфально с ними расправиться? – тихо уточняет Гамов.

– Отличная теория заговора, – неодобрительно поджимает губы Ланд. – Помнится, раньше вы их не любили. «Только меднобетонные доказательства» – разве не ваш слоган?

– А что, собственно, за монстры? – интересуюсь я как бы невзначай.

– Поезжай в центр да посмотри, – огрызается Ланд.

– Но ты же должен что-то знать.

– Знаю, ага, что после их прохода везде сплошные кровавые лужи.

– Магнитные частицы, а? – спрашивает Гамов.

– Еще одна замечательная теория, – Ланд переступает с ноги на ногу. – Что эти частицы удерживает вместе? Как они сражаются?

– Инопланетяне? – не сдаюсь я.

– Это ваше дело, никак не мое. Уходите, прошу вас.

– Нам просто нужен свежий взгляд, – стоит на своем Гамов. – Вот хоть Стейнбека взять, ведь интересная же версия… Кто убил его девушку? Зачем?

На улице воют сирены. Мы переглядываемся и без слов мчим в гараж.

– Что мы имеем? – устало спрашивает Гамов.

Мы стоим на обочине и пытаемся наколдовать решение проблемы.

– Мир защищается, – сжимаю губы я.

– Плохая версия. – Гамов склоняет голову набок.

– А что еще? Мы и вправду главные герои, ты оказался прав. Главнее чертова Стейнбека.

Гамов вздыхает.

– Притом, что появились тут пару часов назад. Это невозможно, Роза.

– Тогда понятия не имею. Предлагала же к нему смотаться.

– Его наверняка пасут, и неважно, кто за этим стоит. С этого момента мы больше не следуем сюжету, ясно?

Я хочу возразить, но лишь вяло мотаю головой.

Битва затихает вдали, и, похоже, корпорация «Индиго» одерживает верх над корпорацией «Индиго». Роботы, во всяком случае, как-то приспособились пускать непонятных сущностей на ветер. Черные частицы несутся в противоположном от нас направлении.

Радио оживает, и первые аккорды заставляют сердце сжаться.

– Давай, что ли, деконструируем мир по Бакли, – невесело хмыкаю я.

– По чему? – делает большие глаза Гамов.

– Это Джефф Бакли, «Аллилуйя»! – Я даже на месте подпрыгиваю от удивления.

– Песню знаю, не знал, кто поет.

– Да-да, отговаривайся мне.

– Недостаточный признак, – Гамов пожимает плечами. – Альтернативная вселенная, так почему бы здесь не быть своему Бакли?

– Ясно, ясно. И все-таки я смоталась бы к Стейнбеку.

«Друзья!» – выдает вдруг радио проникновенно. Я прибавляю громкость.

«С вами говорит Бен Эрлен. Как вам известно, мы встретились лицом к лицу с настоящей трагедией. Встретились – и выстояли. Мой предшественник не хотел брать на себя ответственность, и именно поэтому совет директоров около двух часов назад избрал меня новым президентом корпорации «Индиго». Мы ввели в действие срочный план, который доказывает свою эффективность с каждой минутой. Поскольку официальное правительство нашей страны спасовало, я объявил военное положение и арестовал их всех как дезертиров. То же произойдет и с виновниками трагедии, Оливией Броун и Максом Коппером, как только они попадут в руки правосудия. Ждите следующих сообщений, и храни вас Господь».

– К нему и поедем, – спокойно заключает Гамов.

Я завожу ставший привычным паровой агрегат и недовольно тяну носом. Бью рукой по всем кнопкам сразу. Панель озаряется и тут же гаснет.

– Роза? – звучит слегка встревоженно.

Молчу в ответ. А что тут скажешь? Застряли черт знает где, в чужом странном мире. Это и есть мое предназначение, ломать созданное кем-то, а не строить свое?

Гамов мгновенно считывает настроение, чуть поджимает губы.