– Не суть, – бросаю я. – Деконструкция, Максик, помнишь еще?

Он кривится в неприятной усмешке, и я слегка расстраиваюсь. Сильный мир, хороший мир. Издать бы.

– Не вижу, к чему прицепиться.

– Ну так пойдем посмотрим. – На этот раз осекаюсь я. – Вернее, не пойдем. Вернее, побежим, потому что сейчас начнется.

Металлический скрежет подтверждает мои опасения.

– Что такое? – орет Макс.

– Да ничего. – Я переплетаю свои пальцы с его. – Просто конец света. Просто – бежим!

Сказать оказывается проще, чем сделать. Платье тяжеленное и тянет к земле, но мы все-таки кое-как добираемся до машины, я прыгаю за руль – в жизни не водила! – и жму автоматически на какие-то кнопки. Двигатель рычит, оживает, и вот мы уже рвем с места.

Кабриолет выглядит дурацки, но стоит целое состояние. Я вылетаю на прогалину, и Макс пораженно ахает. Мне даже оборачиваться не нужно. В покинутом нами центре кипит сражение. Огромные паровые роботы корпорации «Индиго» пытаются отстоять суверенитет людей, то и дело ломаясь и падая под ударами черных, как ночь, созданий.

– Роза! – орет Гамов, и я прихожу в себя. Дом не здесь. Это выдумка, глупость, ересь даже.

Я чуть киваю, забрасывая длинные прямые волосы на левое плечо.

– Деконструкция, не бегство!

– Гамов, проспись, – буркаю я, пытаясь отыскать подходящий тон. Выходит что-то туровское. – Центр через два часа будет лежать в руинах, наш офис – не исключение. Так что предлагаю все-таки добраться до твоего секретного логова в пригороде.

– Принято!

Всю дорогу мы молчим, потому что говорить при таком грохоте невозможно.

Пейзажи наконец сменяются на что-то более-менее знакомое по американским фильмам и сериалам. Машин попадается очень мало, и я не могу не удивиться, хоть и продолжаю стойко вести нашего стимпанк-коня.

– От людей увозишь и места действия, – холодно констатирует Гамов, вольготно раскинувшись рядом со мной.

Я оглядываюсь и тут же возвращаюсь глазами к дороге, испытывая дикий ужас. Чуждый, некрасивый фон из высоток, аэростатов и ярких прожекторов рассыпается под ударами монстров, как конструктор «Лего».

– Ничего, сейчас они сами все за нас сделают.

Гамов шутку не понимает.

– И потом полезет эта нечисть в Москву. Замечательно, охренеть просто. Проблема в том, что у нас паровых роботов до сих пор не изобрели.

Я сжимаю губы.

– Дело не в людях. Они нормальные, насколько я успела понять.

– Тогда что здесь не так? Чем дело кончается?

– Адским побоищем. Развязки нет. Только кульминация, убивают девушку главного героя. Это задел на дилогию. – Гамов что-то неразборчиво и разочарованно бормочет. – Да нам плевать. – Я закладываю лихой вираж. – Подумаешь, какое дело. Развалим этот мир – и о второй части никто даже не задумается.

– Где полиция? – интересуется Гамов, видимо, ушедший в работу.

– Несколько часов назад всех стянули в город, – рапортую я. – Общество устроено правдоподобно, не волнуйся.

– А что мне волноваться? – ерничает он в ответ.

Фраза стукает по голове, и я молчу, наверное, с минуту.

– Как ты меня нашел?

– В книжном-то? О, у нас есть средства на случай прорыва. – Гамов задумчиво хмыкает.

Я мотаю головой – и наконец вижу вдалеке знакомую местность. Остается приглушить фары и ехать почти в кромешной темноте. Электрогенераторы уже отрубились.

– Чертов теслапанк, – сетую я сквозь зубы.

Гамов не реагирует. То ли термин для него не в новинку, то ли просто задумался. Изнурительная поездка наконец-то заканчивается. Мы вкатываемся в ангар, я долго и методично пытаюсь отыскать хитроумно запрятанный рычаг, наконец дергаю за него – и едва успеваю спрыгнуть на проворно опускающуюся платформу. Логово Макса. Тут-то мы с ним десять лет назад и познакомились.

– Отлично проработанный мир, – недовольно замечает Гамов. – Понятия не имею, что с ним делать.

– Деконструировать, Максим, деконструировать, – вздыхаю я, перегибаясь через дверцу и выключая страшный агрегат.

– Удружила советом, ничего не скажешь. Почему решила не издавать, а?

Я поднимаю глаза – в боковом зеркале они сумасшедшего темно-зеленого оттенка – и смотрю на Гамова как на придурка.

– Сам велел не издавать.

– Но не все же книги, Роза, не все! – Он со злостью швыряет плащ куда-то в темноту и выпрыгивает следом.

– Ах, так, Макс? Ах, так? Тогда послушай, я все объясню. Зефир давит на издательство, вынуждает печатать книгу, и одному богу известно, что об этом думают вовлеченные в процесс люди. Подозрительно, не находишь, пользоваться этой лазейкой слишком часто? Черт вас всех раздери. – Я скатываюсь на повышенные тона. – А тут дилогия. Да даже если не дилогия, какова логическая цепочка? У автора издают роман. Он на седьмом небе от счастья, конечно, пишет второй еще лучше. Потом третий. Ни один из них издательствам не уперся. Много фрустрации, много выпивки, много трескотни в Интернете. По сравнению с первой книгой, энергии в ноосферу выбрасывается куда больше. Так зачем огород городить? Деконструируем, и все.

– Знаешь что, Роза? – Гамов оборачивается ко мне, предварительно пощелкав тумблерами на каком-то огромном предмете.

– Что? – ни на мгновение не пасую я.

Агрегат шумит, разогревается. Становится чуть светлее. Автономный генератор, значит, успел сменить с прошлого раза.

Но Гамов не договаривает. Я слышу выстрел – и моментально оказываюсь под машиной с шестизарядником в руке. Чьи-то ноги невесомо убегают по направлению к запасному выходу, я перекатываюсь налево, в надежде зацепить нападавшего, но слишком поздно. Платье гремит по полу, адреналин разливается по венам, и я тихонько зову:

– Макс, где ты там? Я даже фильм такой посмотрела бы, честное слово. Вот беда, нас с тобой в книге не было, поэтому читалось пресновато.

Гамов молчит. Я осторожно выглядываю из-за машины. Светлый пол, столы, дурацкое яркое пятно. Дурацкий Гамов с лужицей крови. Сердце перестает стучать. Я не знаю, как оказываюсь возле него и отыскиваю входное отверстие. Плечо, но пробито довольно скверно.

– Макс, Макс, – зову я и кусаю губы, чтобы не расплакаться. Он не отвечает. Я взваливаю его на себя и тащу к машине, то и дело оглядываясь назад. Самое время навестить Ланда, потому что выкинуть Гамова из реальности против его воли я не могу. Я вообще ничего не могу, если задуматься. Чертов мелкий демиург чертовой маленькой лондонской вселенной, будь оно все проклято.

– Да провались ты, – сквозь зубы говорю я бесчувственному телу рядом с собой. – Просто возьми и провались. Надоел до слез, великий Гамов то, великий Гамов се.