— Верю. У меня тоже.

Я задержалась взглядом на его лице. Убила ли я его, если бы он вот так лежал передо мной в реальном мире?

Я не знала. Я, чёрт подери, не знала.

— Закладка… Дара? — позвал Тень.

— Что?

— Подойди и ляг рядом. Я не засну, если буду лежать и ждать, когда ты рухнешь в лаву. А ты упадёшь прямо в неё, если ты снова заснёшь на краю.

Я фыркнула:

— Вот ещё.

— Или так, или я сниму штаны.

Я расхохоталась от неожиданности:

— Ты серьёзно?

— Нет. Но с меня станется вырубить тебя и лечь спать.

— А если я всё-таки упаду?

— Во сне я сплю чутко, и я тебя удержу. Не бойся.

Я вздохнула и подошла к нему. Тень приоткрыл глаза, глядя, как я осторожно устраиваюсь рядом.

— Знаешь, — тихо сказала я, — мне и впрямь будет очень сложно тебя убить. Честно. Особенно теперь, когда оказалось, что вы были друзьями с братом Конте.

— Знаю.

— Но… это всё нереально. — Я обвела рукой островок. — Мы проснёмся, и ты продолжишь служить демонам. Твои наниматели куда хуже того же Церона…

Тень странно хмыкнул:

— Интересное наблюдение.

— …И я ненавижу всё, что ты собой олицетворяешь, — закончила я. — Звучит напыщенно, но это так.

— И это я тоже знаю.

— Мы сойдёмся в битве. Рано или поздно.

— Да. А теперь, ради всех демонов, дай мне поспать.

Я фыркнула. И вздохнула, закинув руки за голову. Да, в реальной жизни всё будет по-другому, но сейчас, во сне, можно притвориться, что всё хорошо. Правда? Я и Тень…

…И губы, распухшие от поцелуев. Хорошо, что их не увидит Конте.

…И не услышит моих вопросов о том, как получилось, что младший брат Конте остался в Подземье. Потому что я не вспомню ни одного слова. Проклятье. Проклятье!

Но тут я ничего не могла сделать. Осталось лишь только вздохнуть, глядя на гаснущих светляков в темнеющем каменном небе. И медленно провалиться в дремоту внутри сна.

В особняке Эреба не горели огни.

Три часа ночи. Час Ночного Волка, как любил его называть Конте. Когда-то его самого звали Ночным Волком, молодого и бесстрашного, влюблённого в прекрасную девушку, на которой он женился. У них не могло быть детей: Глория была бесплодна. Но ни для него, ни для неё это не имело значения. Она любила его, а он был совершенно счастлив рядом с ней.

А потом Глорию убили. Жестоко, подло и страшно.

Они спали, обнявшись в счастливом изнеможении, улыбаясь друг другу даже во сне. А в предутреннем сумраке раздался выстрел. Один-единственный арбалетный болт, который ударил Глорию прямо в грудь.

Конте не рассказал мне ничего больше. Но если бы он выследил убийц или хотя бы узнал их имена, я бы знала.

Я коснулась локтя Конте. Мы застыли молчаливыми изваяниями в ночном саду, пока Вепрь бесшумно разбирался с окном на втором этаже. А я думала о Тени и о его катане. Кажется, я сваляла здоровенного дурака, не выпив прошлой ночью снотворное, но сейчас меня преследовала резкая и почти осязаемая мысль, что я знала об этом мече что-то очень, очень важное. Знала — и забыла.

— Расскажешь мне про катану, которую носит Тень? — прошептала я еле слышно. — Кому она принадлежала раньше?

— Время не самое подходящее, Закладка.

— Но…

Конте вздохнул.

— Эта катана принадлежала кому-то, кто был мне очень дорог. И довольно об этом.

— Но ведь его не обязательно убил Тень? — неуверенно сказала я. — Эта катана наверняка сменила десяток владельцев…

Конте бросил на меня острый взгляд:

— Ты не забыла, что Тень — слуга Триумвирата? — негромко поинтересовался он. — Не стоит видеть в нём хорошего парня. Помнишь девушку, которую мы спасли вчера? У Триумвирата руки по локоть в крови совершенно так же, как у Церона.

— Тень арестовал Церона, — возразила я. — Ну, если это можно так назвать.

Конте невесело улыбнулся:

— Ты надеешься, что Тень способен на искупление. Я понимаю, Закладка. Демонический красавчик, безупречный фехтовальщик, обращает на тебя особое внимание, ты попробовала его кровь… но не думай, что ты сможешь его переделать. Сейчас он красуется, потому что хочет с тобой поиграть. Но настанет момент, когда ты горько пожалеешь, что вообще его встретила.

Зашелестели ветви над головой, и раздалось уханье совы. Сигнал. Я напряглась, готовясь бежать, но Конте вдруг схватил меня за рукав, указывая вверх.

Сова. Над нами летела настоящая сова, а прямо за ней — встрёпанный со сна совёнок, совсем ещё комок перьев. Чудесное зрелище: на секунду я почувствовала себя ребёнком в волшебном лесу. В лесу, где никогда не было демонов…

Мир без демонов. Было ли это вообще возможно?

Вепрь, замерший на карнизе, тоже проводил сову взглядом. А в следующую секунду створка окна беззвучно распахнулась — и раздался ещё один совиный крик.

Конте бросился на стену, подтянулся, легко перекувырнулся в прыжке — и вскочил на подоконник. Поманил меня рукой. «Всё спокойно», — говорил его взгляд.

Я бросила взгляд направо, потом налево. Всё и впрямь было спокойно — но меня не покидало странное чувство. Чувство, что отсюда нужно было бежать.

Здесь было слишком пусто и мертво. Слишком.

Но Конте махал мне из окна, и медлить было нельзя. Оставалось лишь надеяться, что нам повезёт.

До спальни Эреба мы добрались без приключений. Дело было в обычном лёгком войлоке, опутавшем туфли и башмаки: наши шаги были совершенно неслышными.

Где-то здесь спит Эреб. Сколько жертв на его совести? И скольких он ещё замучает, если мы не вмешаемся?

Демоны. Чёртовы демоны. Часть меня продолжала надеяться, что Конте был не один. Что были ещё демоны и полукровки, которым текущее положение дел было не по душе. Что у этого мира была надежда.

Но Конте был прав: даже если найдётся демон, который будет порядочнее и милосерднее, чем маски Триумвирата, это ничего не изменит. Едва он встанет у власти, он превратится в такого же ледяного мерзавца, как Церон, и зальёт город кровью.

Власть развращает. Власть меняет. И никогда — в лучшую сторону.

Тяжёлые шаги стражи мы услышали загодя и заблаговременно скользнули в одну из боковых комнат, которую Вепрь предусмотрительно запер за нами. Больше мы не встретили никого по пути. Один-единственный запоздалый слуга — и помощник Вепря, Лиин, быстро успокоил его тычком в шею.

— Проспит час, не меньше, — беззвучно сказал Лиин. — Успеем сделать дело и уйти.