— И что, вчера девушка тоже рисовала? — уточнил Ренато.

— Да, похоже, это ее любимое занятие.

— Вы правы, рисование действительно ее любимое занятие… — проговорил Ренато. — Она никогда не изменяет ему… предпочитая отыгрываться на мужчинах… — тихо добавил он.

— Так по поводу завтрака никаких пожеланий не будет? — вновь вернулся официант к насущной теме.

Ренато отрицательно покачал головой.

— Нет. Спасибо, что отнеслись с пониманием к моей просьбе, — задержав на секунду собравшегося было удалиться официанта, проговорил он.

— Не за что. Всякое бывает… — понимающе улыбнулся тот.

Оставшись один, Ренато устремил пристальный взгляд на мужчину, сидевшего напротив Лауры. Вглядываясь в черты его лица, освещенного светом факелов, он пытался понять, что же в этом незнакомце могло привлечь Лауру: красота внешняя или душевная? Решив наконец, что первое предположение весьма спорно, он поднялся со стула, собираясь высказать свои соображения нежданному сопернику.

Он ничуть не лучше меня, запальчиво думал Ренато, и недостоин Лауры, потому что…

Эту бесхитростную мысль вдруг прервала внезапная догадка: а что, если Лауру привлекла в нем именно душевная красота? Что, если он по-настоящему влюблен в нее и не скрывает этой любви? Не скрывает ее за выдуманными сомнениями, как делал это он сам… Не ставит случайно проданный шоколад выше этого чувства…

Сраженный этой догадкой, Ренато опустился обратно на стул.

Нет, после своего трусливого бегства из Монтефалько я не имею права вмешиваться в личную жизнь Лауры, мысленно рассудил он. Ведь я мог бы стать частью ее жизни, но смалодушничал… И даже более того, предпочел свалить вину за свою трусость на саму Лауру… Нет, она тысячу раз права, что предпочла этого незнакомца… Это я недостоин ее, я, а не он…

Ренато видел, как Лаура, закончив рисунок, принялась что-то оживленно обсуждать со своим собеседником. Мужчина поворачивал вазу с фруктами то одной, то другой стороной и пододвигал к ней чистый лист бумаги, явно уговаривая ее сделать новый рисунок. Но Лаура отрицательно покачивала головой.

А если этот француз тоже является изготовителем шоколада? — вдруг подумал Ренато, наблюдая за их беседой. Возможно, эти эскизы она делает как раз для него… Вот было бы забавно оказаться дважды отвергнутым… Может, как раз в эту минуту она рассказывает ему, какими болванами были ее предыдущие кандидаты в спутники жизни… Особенно один из них: шоколатье из Перуджи…

— Поверь мне, твой натюрморт с фруктами прекрасен, и я обязательно попытаюсь нарисовать его, но только чуть позже, — лучезарно улыбнувшись, пообещала Лаура. — Ты же помнишь, что мне за эти дни необходимо нарисовать как можно больше эскизов для моего друга…

Юбер обвел взглядом разложенные на столе рисунки.

— Да, ты уже говорила об этом… А почему он сам не может нарисовать их для себя?

Лаура пожала плечами.

— Ну… просто он очень занят… К тому же между нами существует договоренность: я делаю эскизы, он — шоколад.

— Так вы не только друзья, но еще и коллеги? — с любопытством поинтересовался Юбер.

— Я бы так не сказала… Хотя… может быть… Отчасти… — сбивчиво проговорила Лаура.

Юбер немного помолчал, внимательно наблюдая, как Лаура записывает рецепт шоколадного кубка.

— А он для тебя действительно всего лишь друг? — наконец тихо спросил он.

Карандаш замер в руке у Лауры. Она нерешительно подняла взгляд на своего собеседника.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

Юбер осторожно взял из вазы апельсин и принялся перекатывать его в ладонях.

— Не подумай, что я страдаю чрезмерным любопытством… Просто женщина вряд ли будет говорить о мужчине с таким волнением, если он для нее просто друг… или просто коллега…

Лаура задумчиво постучала карандашом по альбомному листу.

— Ты угадал. Он для меня не просто друг, не просто коллега… и не просто мужчина… Он единственный мужчина, о котором я думаю на протяжении последних нескольких недель…

Апельсин замер в ладонях у Юбера. Он устремил на него невидящий взгляд.

— Я так и думал, — приглушенным голосом проговорил он. — Еще вчера, когда я только познакомился с тобой, сразу понял, что тебя мучает нечто вроде чувства вины… Это так? — Он вопросительно взглянул на Лауру.

Она опустила взгляд.

— Да, и это чувство ни на секунду не покидает меня…

— Что же ты такого сделала?

Лаура немного помедлила, затем достала из сумочки сложенную вчетверо журнальную статью, из которой она недавно узнала о материальных претензиях бывшей жены Ренато и свалившихся на него творческих неприятностях.

— Прочти, и тогда ты все поймешь без объяснений…

Юбер развернул глянцевую страницу и, аккуратно разгладив ее, приступил к чтению. Лаура внимательно наблюдала за выражением его лица, на котором сначала можно было заметить только недоумение, затем, когда он увидел в тексте имя Лауры, — озарение, и наконец, когда его взгляд пробежал последние строчки, — глубокое сопереживание.

— Ты была права, теперь мне все абсолютно ясно без каких бы то ни было объяснений, — сказал он, возвращая Лауре статью.

— В самом деле? — засомневалась она.

— Конечно. Я ведь и сам когда-то прошел через это, — уверенно ответил Юбер.

— Прошел через что? — не поняла Лаура.

— Через последствия романа с известной во Франции женщиной, — спокойно ответил он.

Лаура устремила на него изумленный взгляд.

— Ты хочешь сказать, что…

— Что газеты и журналы так же сослужили мне весьма недобрую службу, приклеив ярлык расчетливого любовника, вторгшегося в семью владельца крупной торговой фирмы и коварно соблазнившего его жену…

— И что же было потом? — напряженным тоном поинтересовалась Лаура.

Юбер пожал плечами.

— Ее развод с мужем, наше с ней бракосочетание, единодушное осуждение друзей и знакомых, которое через некоторое время привело к новому ее разводу, уже со мной. С материальным вопросом, правда, все было довольно просто: Франсуаза ничего от меня не потребовала. Я думаю, это потому, что ее любовь ко мне была искренней, как и моя к ней.

— Но что же могло случиться с такой любовью? — спросила потрясенная таким поворотом событий Лаура.

— Наверное, то же, что и с твоей… — Юбер кивнул в сторону журнального листка, который Лаура все еще держала в руках.

— Но мы с Ренато не были женаты, — нерешительно возразила Лаура.

— А разве это что-то меняет? — философским тоном откликнулся Юбер. — Неуверенность в себе, в своих чувствах к близкому человеку может возникнуть и до, и после брака… Ведь ты рассталась с Ренато именно благодаря этой пресловутой неуверенности, разве не так? Наверняка тебя посещали мысли, что его положение в обществе слишком высокое для такой девушки, как ты… Хотя ты, несомненно, талантлива и даже создаешь эскизы для своего возлюбленного, чтобы выручить его в трудной ситуации…