велика, что благодать Божия покрывала просящего и действовала даже посредством телефонного разговора…

21. «У ВАС ЕСТЬ ИМУЩЕСТВО» (свидетельство старицы Маркеллы, игумении мон-ря Живоносного Источника в Парфеноне, г. Ханья, о. Крит)

«Сестра Маркелла…»

В 1971 году, ещё до игуменства, я сопровождала одну сестру в Афины для операции. Как-то мы шли по городу, по улице Пирея, в сторону пл. Согласия до автобусной остановки. Вдруг ясным голосом кто-то окликнул: «Сестра Маркелла, сестра Маркелла!» Мы начали оглядываться, т. к. не могли определить, откуда был голос, но не увидев никого продолжили путь. Однако почти сразу опять услышали: «Сестра Маркелла, сестра Маркелла! Как там поживает о. Елевферий Капсоме́нос?» Сестра, которая была со мной, сказала: «Видно, это какой-то знакомый, раз зовёт тебя по имени». Но посмотрев по сторонам, мы опять никого не увидели. В недоумении мы пошли дальше, но через шесть-семь шагов слышим снова: «Сестра Маркелла, сестра Маркелла! А как там поживает старица Акакия?» Мы остановились и я начала креститься: «Пресвятая! Да что же это? Кто зовёт меня по имени!?». Народ вокруг как будто ничего не слышал. Мы пошли дальше и через десять метров увидели, как к нам приближается некий старчик с вещмешком на плече и с посохом. Мы остановились и ждали. Когда он подошел, то спросил:

— Как там старица Акакия?

— Старче, это Вы нас звали?

— Да, я. Передайте моё многое почтение старице Акакии.

— От кого же?

— От о. Порфирия.

Потом мы пошли с ним в церковь св. Герасима, что в Афинской поликлинике, где Старец открыл мне многое из моей личной жизни, о чём мы достаточно побеседовали. Он благословил нас и мы ушли.

Когда я вернулась на Крит, то заехала в мон-рь Св. Предтечи в Коракья́х и сказала игуменье Акакии:

— Вам передавал поклон о. Порфирий.

— Благословенное мое дитя! Тебе посчастливилось повидать его и взять благословение?

— Да… но кто он?

— Это настоящий святой!

Тогда Старица рассказала мне о жизни этого сокровенного святого.

В Ми́леси

Однажды летом, спустя годы после того случая, я поехала в Эдипсо́с, где находятся лечебные источники. На обратном пути я остановилась в Афинах у одной знакомой семьи, где попросила г-жу Марию отвезти меня к старцу Порфирию. На следующий день они уезжали в Халкидики и по дороге оставили меня в Ми́леси.

У Старца я встретила очень много ожидающего народа, в том числе были даже монахини с островов. Было много машин, такси и автобусов. Я подумала: «Никак не сможет меня принять. Надо ехать обратно». Но скоро показалась сестра Старца и позвала: «Старец сказал, чтобы внутрь прошла игуменья с Крита».

Я зашла в вагончик и взяла благословение. А он подошел к окну, и начал на стекле изображать план нашего монастыря, одновременно его описывая. Он также сказал: «У вас там утварь обретается: богослужебные евангелия, лампады…, но не могу тебе точно сказать где именно. Как бы там ни было — это имущество ваше».

В какой-то момент его речь была без связи, он невнятно говорил о некоем сокровище, но неизвестно, была ли воля Божия, чтобы оно нашлось. Потом он указал на одно место, подальше от монастыря:

— Вот здесь у вас покоится клад, а также много воды.

— Вы простите, Старче, но всё наше — внутри монастыря и вокруг него. Ничего другого нет и никакой воды. У нас только одна цистерна в Обители.

— Нет… вот здесь есть много воды, и вся она ваша.

— Ну что сказать!? Ничего не могу на это сказать… — Сказала я и перекрестилась, поскольку всё это мне казалось очень странным. Но Старец продолжал, указывая ещё на одно место:

— А вот здесь есть церковь. Надо произвести раскопки, поискать. И вода там есть, так много, что хватит на нужды всех местных жителей.

Я взяла благословение и попрощалась.

Подворье

Когда я вернулась на Крит, то узнала у блаженной памяти старицы Синклитикии, есть ли у нашего монастыря какое-то имущество или подворье в другом месте, и она ответила отрицательно. Слова старца Порфирия о каком-то имуществе, о церкви, о залежах воды мне казались невероятными.

Через некоторое время наша игуменья заболела и по возрасту ушла на покой, а я приняла игуменство. Однажды пришёл некий человек и сказал:

— Вы должны подписать кое-какие бумаги. Я — арендатор.

— О чём речь?

— О вашем подворье в таком-то месте. Разве вы не знаете, что оно ваше? Прошлая игуменья когда-то подписала соответствующие бумаги. Вышел срок договора и я хотел бы возобновить его.

Я сразу поехала к нотариусу, который составлял договор и спросила его: «Г-н N, здесь вот вышла какая-то путаница, объясните что происходит». Тот сразу смутился, покраснел, язык у него стал заплетаться, но в конце концов он признался.

Монастырь Гувернето (о. Крит) еще в 1936 г. передал нам своё подворье, но некто без нашего ведома сдавал его в аренду и имел с этого доход целых 50 лет. Это и было то подворье, про которое Старец сказал: «и оно ваше». Вот как его просветил Господь, от которого ничто не скрыто, и Старец всё это «увидел» из Афин.

Мы поехали на это наше подворье, в трёх километрах от нашего монастыря. Там мы обнаружили древний храм Рождества Богородицы и постепенно восстановили его. Также нашли фундаменты многих старых келий, остатки маслобойни и один источник. На этом месте был когда-то монастырь и многие христиане приняли там мученическую смерть от турок.

Позже случилось следующее событие. Одна благочестивая женщина, которая жила там неподалеку, видела сон. Ей явилась некая монахиня и сказала: «Передай игуменье Маркелле, чтобы она пришла, и построила мне дом». Женщина не придала этому значения, но сон повторился снова. Думая, что её только засмеют, она так и не сообщила о сне. Но сон повторился в третий раз, и тогда она спросила монахиню:

— Что ты за монахиня? Я тебя не знаю.

— Я — святая Параскева. Передай игуменье Маркелле, чтобы она пришла и построила мне дом.

Рано утром женщина пошла и рассказала всё это митрополиту, а тот послал её к нам. Мы без промедления раскопали то место, на которое было указано той женщине во сне и действительно, обнаружили там остатки храма св. Параскевы, который в скором времени и восстановили.

Посреди подворья проходит речка. В одном месте, где начинается лес, мы обнаружили и другой фундамент какого-то храма, а на глубине трёх метров — гробницу. Здесь мы построили трёхпрестольный храм