litbaza книги онлайнФэнтезиЖелезный сокол Гардарики - Владимир Свержин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 101
Перейти на страницу:

Однако у меня вид стольного града вызывал свои воспоминания. Когда-то из этих мест начинался долгий путь в Америку – Русь Заморскую молодого флигель-адъютанта Екатерины Великой и, по совместительству, «особы, приближенной к императору» – Емельяну Пугачеву. Для меня та операция была первой, для Лиса – второй, а руководил этой работой наш теперешний фигурант – лорд Джордж Баренс.

Была еще одна причина, делавшая Москву городом, близким всякому истинному британцу. Любой образованный житель нашего острова знает, что столица нынешней России основана внуком последнего короля саксонской династии, Гарольда, убитого в битве при Гастингсе. Меня всегда удивляло, что русским историкам этот момент не слишком известен, однако дело обстояло именно так. После знаменитой битвы, приведшей на землю Британии армию Вильгельма Завоевателя, жена Гарольда, Эдит Лебяжья Шея, с детьми спаслась. И спустя два года, пережив множество злоключений, она и две ее дочери оказались при дворе их родственника – короля Дании Свена II. Здесь одной из них – юной бесприданнице Гите – несказанно повезло. Вместо монастырской кельи, которая ждала принцессу-изгнанницу, ей была уготована более счастливая участь – она вышла замуж за внука византийского императора, великого князя Владимира Мономаха.

Здесь стоит упомянуть яркий образец широты русской души. Дело в том, что браку Гиты споспешествовала жена датского короля, дочь Ярослава Мудрого, Елизавета Ярославна. Лишь за год до этого она сняла траур по своему первому мужу – королю Норвегии Харольду Суровому. Этот король, бывший некогда соратником Ярослава Мудрого, затем известным пиратом, а затем еще более известным византийским полководцем, был убит на земле Англии отцом Гиты. Но Елизавета, отказавшись от мести, взяла на себя заботу о беглянке и выдала ее замуж за своего родича. Правда, некоторые исследователи считали, что Юрий Долгорукий был сыном второй жены Мономаха, половчанки, однако новые изыскания показали, что основатель Москвы по материнской линии был все-таки англичанином.

Дорога с холма спускалась вниз, и вся длинная колонна нашего конвоя двинулась к воротам, сопровождаемая оглушительным чириканьем великого множества воробьев. Я поделился этим наблюдением с Лисом, но тот лишь пожал плечами.

– Что ты хочешь, Воробьевы горы – они и есть Воробьевы горы. А вон речушку видишь? – Я кивнул. – Это Сетунь, туда дальше, если идти километров… – он задумался, – …несколько, будет располагаться киностудия «Мосфильм».

Взгляд моего друга скользил по темным кронам вековых деревьев, и в голосе слышалась неприкрытая тоска. Не знаю уж, что связывало Лиса с этими местами, но только он все глядел вдаль, не желая отрывать взгляда от нехоженого леса.

– Вот и Москва, – услышал я за спиной голос Штадена.

Умчавшийся неведомо куда с несколькими опричниками своего отряда сразу же после выхода из Далибожа, он встретил нас нынче утром, чтобы сопроводить пред грозны царски очи.

– Отъедем. – Он поманил меня за собой и пришпорил жеребца. – Государь ждет тебя, – негромко проговорил Генрих, когда мы обогнали колонну. – Я доложил пономарю опричного братства о твоем приезде. Он царев любимец, и если уж кто может замолвить словцо за тебя, то, окромя его, почитай, некому.

– Пономарь? – удивился я. – Возможно, я что-то путаю, но мне казалось, что это церковный служка, который звонит в колокола.

– Служка?! – На губах опричника появилась насмешливая ухмылка. – Тот колокол, в который он бьет, по всей Руси слыхать. Ты, Вальтер, слушай да на ус мотай. Здешнее опричное братство при государе Иоанне создано по образу и подобию наших европейских рыцарских орденов. Местной знати туда путь заказан. Только лишь худородные дворяне да мы – иноземцы. У меня вон в сотне – Краузе, Таубе, фон Визен… Тех, кто царю беззаветно предан, он жалует и званием, и имением. Мы же за то должны усердствовать в вере христианской, «аки мнихи»[24], с мирянами-земцами не знаться и особе государевой служить неодолимой защитой. Над всем нашим братством, после Иоанна, который самолично в нем игуменом значится, пономарь стоит. Звать его Малюта Скуратов.

Я придал лицу задумчивое выражение, как будто пытаясь вспомнить услышанное имя. Конечно, я не мог не знать его прежде, но Штаден и не думал устраивать мне экзамен и лишь продолжал дальше:

– Как я уже говорил, тебе очень повезло, что мы встретились. Я рассказал Малюте о твоей храбрости и воинском искусстве. Такие люди нужны в особливой тысяче. Наш славный пономарь обещал замолвить за тебя слово. Я, конечно, не стал говорить ему ни о летающем засове от крепостных ворот, ни о других твоих геройствах. – Сотник заговорщически подмигнул мне. – Хотя здесь, слава Богу, и нет инквизиции, но все же не стоит дразнить местных святош. Малюта обещал убедить царя в том, что ты не причастен к делам своего дяди. Не было еще случая, чтоб государь ему не поверил. Ну а когда Иоанн дарует тебе свою милость, пойдешь служить под мое начало. Вместе мы развернемся!

Я согласно кивнул, все еще не понимая, чем вызвано столь пристальное внимание ко мне со стороны «земляка».

Длинный стол полутемной трапезной освещался лишь двумя десятками восковых свечей. Он не был покрыт, по московитскому обычаю, скатертью беленого холста, но его чисто выскобленные доски казались почти отполированными. Люди в черных одеждах входили один за другим в это темное помещение, низко опустив скрытые капюшонами головы и молитвенно сложив руки на груди. Молчаливые прислужники спешно установили вдоль пустого стола длинные скамьи, и чернецы, повинуясь раз и навсегда заведенному ритуалу, заняли свои места. Как только все расселись, слуги внесли объемистый чан, над которым вился пар. Я глядел на это действо сквозь щелочку приоткрытой двери, ожидая, когда, согласно традиции, царь-игумен отдаст распоряжение накормить страждущего путника. Сегодня вечером таковым был я. Согласно инструкции, полученной от Малюты Скуратова, я должен был дожидаться призвания на пир в соседнем помещении. Услышав, что вечером меня будет угощать государь всея Руси, Лис было возмутился, но сейчас, наблюдая вечернее застолье моими глазами, он вещал с деланным сочувствием:

– Не плачь, сиротка. Жратва – дело свинячье. Государевы орлы мух не ловят, они клюют просо.

Над принесенным в трапезную котлом действительно густо разносился дух просяной каши. Опричники как по команде достали из-под «сутан» крохотные деревянные плошки и заученным движением с грохотом поставили их на стол. Глядя на эту мелкую посуду, содержимым которой можно было накормить лишь малого ребенка, я пришел в легкое недоумение. Лоснящиеся румяные лица и мощное телосложение дежурного отряда «послушников» наводили на мысль либо о господней благодати, лежащей на этой скудной пище, либо о том, что наблюдаемая мной трапеза – лишь ритуал, предваряющий куда более обильный ужин.

В залу, вслед за слугами, несшими котел, вошли еще двое. В руках одного из вошедших был длинный посох, заканчивающийся подобием буквы «Т». Второй нес черпак с таким видом, как будто это был как минимум скипетр. Подойдя к котлу, раздатчик окунул его в густое варево и плюхнул ближайшему опричнику каши на донышко. Затем еще одному и еще… во время всей этой церемонии его спутник шел следом и наблюдал, чтобы все получили равное количество птичьего корма.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?