Впервые в жизни я хотела увидеть Монгола. Пусть трахает меня хоть всю жизнь, лишь бы освободил из рук этих ублюдков.

* * *

Всё произошло слишком быстро. Так быстро, что я не успела даже осознать и понять случившееся.

Вот только что я была в руках Монгола, он городил какую-то чушь про дочку, которую я ему рожу, а потом раз и всё… Я уже в машине какого-то рыжего, толстого урода, лежу на заднем сидении со связанными руками и разбитым лицом. Абсолютно голая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И страшно до дикости. Меня явно не на пикник везут.

Интересно, а Монгол… Он жив? Взрыв был такой силы, что у меня до сих пор в ушах громыхает. Вполне возможно, что он не выжил. Тогда что будет со мной? И кому я понадобилась? Миллион вопросов и ни одного ответа.

— Простите? — прочистив горло, обратилась к мужику, а тот бросил косой взгляд назад. — Вы, наверное, меня с кем-то спутали…

— Закрой ебальник, шалава! — гаркнул псиной и надавил на газ.

Похоже, конструктивного диалога не получится.

— Я ни в чём не виновата и, если вы думаете…

— Закрой пасть, сука тупорылая! — на сей раз притормозил, и я быстренько захлопнула рот. И так живого места не осталось. Казалось, на лице не было кожи, так сильно всё горело от ударов.

Позорно захлюпала носом, закрыв глаза. Сколько у меня шансов выбраться из такой передряги живой и сравнительно невредимой? Да почти ни единого. Если, конечно, не случится чудо, и тот, к кому меня везут, не осознает, что я не та, кто ему нужен. Но на это особой надежды не было.

Пыталась привстать, чтобы увидеть дорогу, по которой меня везут, но увесистый подзатыльник от рыжего жирдяя сделал своё дело, и я мгновенно отрубилась на неопределённое время. А когда пришла в себя, чуть не заорала от ужаса.

Как кусок дерьма, я валялась прямо на холодном полу какого-то жуткого помещения, освещаемого одной грязной, пыльной лампочкой, а вокруг меня обступили здоровые страшные мужики.

Это они совещаются, что со мной делать? Или всё-таки, я не та, кого они заказывали? Пожалуйста, пожалуйста… Судорожно прикрыла обнажённую грудь, попыталась подогнуть колени, но ноги отказывались слушаться.

— Очухалась, — всё тот же рыжий мудак, что привёз меня сюда.

Только говорил он не со мной, а с высоким, мрачным мужиком, чем-то похожим на Монгола. Наверное, смуглостью кожи и бородой. Он разглядывал меня с какой-то насмешкой, хотя глаза горели злобой. Даже ненавистью. Но кто он? Я никогда раньше не видела этого человека.

— Привет, красавица, — присев на корточки рядом, он откинул прилипшую к моему лицу, грязную прядь. — Ну, наконец-то мы с тобой познакомимся.

— Я ничего не сделала! Отпустите! — от ужаса колотило, как в лихорадке, и я даже прокусила себе язык. Запоздало ощутила металлический привкус крови и заткнулась, не желая выводить из себя неизвестно на что способного незнакомца.

— Ну-ну, малышка. Не плачь, — он вытер тыльной стороной ладони мою щеку, размазывая по ней кровь, сопли и слёзы. — Мои уроды тебя обидели? Бедная девочка. Это только начало. После меня ты вообще ходить не сможешь, — лицо его исказила страшная гримаса презрения, и мне показалось, что это что-то очень личное.

Шарахнулась от него, как от прокажённого, врезалась в стену и глухо застонала.

— Не надо… Прошу вас. Не бейте.

Мужик усмехнулся, покачал головой.

— А кто сказал, что я собираюсь тебя бить? Мы проведём время гораздо веселее и приятнее, — резко поднялся на ноги. — Держите её!

И тут же меня схватили за волосы, с нечеловеческой силой рванули вверх. Крик жертвы разрезал тишину здания эхом. Мой крик.

Кто-то из ублюдков завалил меня на большой деревянный стол, больно стиснул и без того связанные запястья над головой, а два других раздвинули ноги в стороны, при этом чуть не разорвав меня пополам.

Еще один вопль мне затолкали обратно в глотку, сунув в рот какую-то грязную тряпку. Осталось только скулить, как побитой псине.

— Шеф, а мне можно после вас? — послышался чей-то шакалий голос, но его владельца я рассмотреть не смогла из-за слёз, что застилали глаза и стекали противными, щекочущими дорожками по вискам.

Вырваться из лап ублюдков не хватало сил, но я отчаянно дёргалась, пытаясь свести ноги вместе.

— Она грязная, как свинья. Помойте и ко мне в дом её, — отдал приказ главарь, и я почувствовала, как меня отодрали от стола, подняли в воздух. — И до меня не трогать! — это мало успокаивало, но лучше, чем ничего.

Возможно, за то время, пока меня будут мыть и тащить к этой мрази, я успею сбежать. Правда, с каждой секундой, с каждым мгновением я понимала, что это всего лишь надежда. Ее агония, что всё ещё бьется во мне. Слабая искорка спасения, маячащая где-то вдали.

Только когда меня прибило ледяной струёй воды к не менее холодной стене, всё потеряло значение. Даже возможное спасение из рук беспредельщиков. Лишь одно желание имело смысл — согреться. Пусть хоть в кучу дерьма бросят, только бы чуточку тепла.

Меня поливали из шланга, как какое-то животное, а я захлёбывалась водой и давилась проклятой тряпкой. Да даже над животными так не издеваются. И за что? Почему я? Что такого я совершила? Чем провинилась, блядь, перед этим ублюдком?

Вопросы… Имеют ли теперь значение ответы на них? Какая нахрен разница, что во мне не так, когда вот ещё немного и всё… Со мной сотворят что-то страшное. В конце, скорее всего, убьют, но что будет до того? Через что мне придётся пройти?

Подсознание подарило минуты спокойствия перед началом ада, и я сползла по стене вниз, отключаясь.

Когда что-то тёплое окутало тело, вздрогнула и застонала, пытаясь пошевелить губами. И хоть тряпки во рту уже не было, челюсти не размыкались. Словно судорогой свело. А, может, сломаны… Честно говоря, боль была везде. Сложно понять, что сломано, что изуродовано, а что уцелело. Лишь горечь и резь во рту, словно скипидара хлебнула.

— Давай, открывай рот, — велел знакомый голос, и чья-то рука надавила мне на скулы.

Затолкали какую-то таблетку, потом ещё одну. Залили в рот воды, и лекарство проскользнуло в горло. Надеюсь, что это лекарство. Быть может, меня нашёл Монгол? Хотя нет… Не его голос.