Гурия улыбнулась:

– Я же колдунья – ты забыл? Умею разгадывать и толковать сны… Вот и сегодня растолковала сон самому хану. Ему приснился черный баран, непослушный, упрямый – я ему сказала: это Витовт, как ты и учил. Не следует, мол, ему верить.

– Так он что же, задумался, хан-то?

– Ну, еще бы! Второй такой сон – и все я их ему толкую.

– А ты…

Вожников хотел было спросить, спит ли Ай-Лили с ханом Булатом, но вовремя опомнился, посчитал подобный вопрос неприличным и неуместным. В конце концов, какое ему дело, с кем Ай-Лили спит? Она свободная женщина, и он ей не муж, да и вообще – кому какое дело до морального облика ордынских певуний-танцовщиц?

– С Булат-ханом я сплю лишь иногда, – прищурившись, неожиданно промолвила девушка. – Когда ему захочется, а это бывает не так уж и часто. Ты полагаешь, я могла бы протестовать?

Егор смущенно отвел глаза:

– Ну, нет, конечно. Да и вообще – не об этом я. Я что, тебя о чем-то спросил?

– Нет. Но хотел спросить – я же чувствую.

Что связывало этих двоих, кроме секса и музыки? Вожников ощущал подспудно, что не только это, и так же, наверно, полагала и сама Ай-Лили – молодых людей тянуло друг к другу… даже просто провести время, поговорить – танцовщица оказалась девушкой умной и много чего знающей, к тому же – без всяких комплексов, даже в смысле болтовни.

– Понимаешь, князь Егор, я просто знаю, что от тебя мне никакой опасности не исходит, вот есть у меня такая способность.

– У меня тоже есть, – не сдержал улыбку князь. – Точно такая же – предчувствие близкой опасности. Из-за нее я, можно сказать, и здесь сейчас.

Вожников помрачнел, правда, ненадолго – прикрыв глаза, замотал головой, словно бы отгоняя нахлынувшие не к месту воспоминания: лесовозы, пилорамы, баня…

Черт дернул тогда в прорубь нырнуть!

– Не грусти, милый! – прильнув, задорно подмигнула куртизанка. – У меня куда больше поводов для уныния, однако же я всегда весела… нет?

– Ты очень славная девушка, – поцеловав гурию, сказал Егор. – И очень красивая.

– В жены меня возьмешь?

– Но я же…

– Молчи. Я знаю, что нет. И дура – что спрашиваю.

Вожников молча провел девушке по спине:

– Ты не дура, нет – умная. И даже очень. Мне очень повезло, что я тебя повстречал.

Молодой человек говорил искренне, и Ай-Лили эту искренность почувствовала, даже призналась:

– Да ладно, все ж и ты мне кое в чем помог. Может, и выйдет все с этой новой музыкой. Мне так, по крайней мере, нравится, а другие привыкнут.

– А ты еще кордебалет найми, – посоветовал Егор.

– Кого?

– Ну, полуголых девок – пущай позади тебя пляшут, больше народу на них глазеть будет.

Гурия неожиданно вскочила на ноги и протестующе замахала руками:

– Девок? Ну, нет уж. Пусть глазеют только на меня! А что? Не на что посмотреть, да?

– Да есть на что! – восхищенно поняв вверх большой палец, Вожников на коленях подполз к танцовщице и, обняв ее за бедра, поцеловал в пупок. – И вот еще, ты на базарах да площадях поешь?

– Нет! – девушка возмущенно фыркнула. – Раньше пела, но сейчас… Это уж совсем низко пасть!

– А ты все же пой, – улыбнулся Вожников. – Да людей пошли, узнать, какие песни народу больше по нраву – те несколько раз спой, а можно еще несколько самых любимых в одну, без перерыва, соединить – это попурри называется. В толпу, перед тем, как выступать будешь, человечков своих подошли, расставь – чтоб, когда надо, хлопали, когда надо – кричали. Это и остальных заведет, все тебя любить… боготворить будут!

– Ах, князь Егор, все-то ты знаешь, – опускаясь на кошму, расслабленно улыбнулась девушка. – А я… ну, почему я даже сердиться на тебя не могу?

Булат-хан пригласил «великое посольство» к себе через неделю. Дал наконец аудиенцию, расставив все точки над «i» и с очевидной радостью приняв предлагаемую помощь. Душа заозерского князя рвалась к небесам – ну, вот оно, сладилось, сделалось дело, пусть даже самое его начало – но есть! Теперь оставалось только дать знак войскам – своей уже более чем десятитысячной ватаге, хлыновцам и всем прочим охочим людям-ушкуйникам, что должны были войти в ордынские земли на положении драгоценных союзников в борьбе с гнусным узурпатором Джелал-ад-Дином.

Две дюжины татарских лоцманов отправились вместе с гонцами. Хан дал им самые быстрые челны и самых сильных гребцов. Правда, все равно времени выходило много – пока доберутся до ватаги, пока та тронется в путь, дойдет до Сарая… то есть не до Сарая. Хан сразу же заявил: мол, зачем вам в Сарай? Джелал-ад-Дин ведь не в Сарае – в Крыму, вот туда и нужно идти: на кораблях – до славного города Бельджамена, дальше – волоком, к реке Дон, по Дону – в Сурожское море, а уж там – и Крым. По возможности не трогать богатые генуэзские города – буде те не станут укрывать мятежников – и выбить наконец этого шайтана Джелал-ад-Дина из Крыма! Как в свое время Джелал-ад-Дин выбил из тех благословенных мест старого эмира Едигея: нынче история повторяется, только уже с другим знаком, знаком милости небес к Булат-хану и эмиру. Так будет! Иншалла!

Джелал-ад-Дин будет разбит, будет повержен и коварный Керимбердей, а уж потом… потом настанет пора и тех, кто помогал – проклятых ушкуйников, северных варваров, живущих гнусным разбоем и издавна терзавших богатые ордынские города.

– Князь Егор не должен уйти из Крыма живым, – благочестиво перебирая четки, еще раз повторил седобородый эмир Едигей, сидя на белой кошме за накрытым в Сарайском дворце дастарханом. – Помни об этом, Булат!

Хан покусал усы:

– Не уйдет! Я сказал! Так будет.

– Но ведь гнусная собака Яндыз ушел! – заметил эмир. – Твои люди не смогли его ни убить, ни схватить – так было.

– Я уже наказал всех ротозеев! – Булат-хан грозно причмокнул. – И наказал жестоко, поверьте, великий эмир.

– Не сомневаюсь.

Едигей неожиданно улыбнулся, отчего старое морщинистое лицо его стало походить на физиономию доброго дедушки, приехавшего навестить любимых внуков:

– Ты зря тянул с этим московским посольством, сын мой!

– Но мой мирза – Витовт! – поспешно стал оправдываться великий хан. – Мы ждали вестей от него.

Старый эмир наставительно погрозил пальцем:

– Витовт всегда помогал Тохтамышу и его детям. Помнишь Ворсклу? Хотя… где ж тебе помнить, ведь сколько лет прошло! О, как мы гнали их, и Витовта, и Тохтамыша, мы с Тимур-Кутлугом разгромили их в пух и прах! И нынче… нынче с чего бы Витовту помогать нам?

– Но времена меняются, ты сам учил этому, мой мирза!

– И правильно учил, – эмир досадливо сморщился: как и многие, он не любил открыто признавать собственные ошибки. – Но с Витовтом – это не тот случай. Напрасно ждать от него помощи, а Джелал-ад-Дина нужно разбить как можно скорей. Есть еще и Керимбердей, не забывай об этом, мой мальчик!