то, что я тебе действительно нравлюсь и ты хочешь быть моим другом? Послушай, если бы все было наоборот, я могу гарантировать, что чувствовала бы то же самое.

Она улыбается мне, но ее глаза все еще слишком печальны.

— Ты бы не стала. Ты самый самоотверженный человек, которого я когда-либо встречала. Ты принимаешь все, что твои Связанные бросают на тебя, и просто… двигаешься дальше с этим.

Хотела бы я, чтобы это было правдой.

Была бы я так уверена в том, что делаю, если бы не было такого огромного риска? Была бы я такой же сильной, как сейчас, если бы уже не знала, сколько людей погибнет, если мне не удастся освободиться от своих Связанных, если Сопротивление снова найдет меня?

Я не уверена, что была бы счастлива.

Я пожимаю плечами и аккуратно складываю косметику обратно в сумку Сейдж, помня не только о том, что она не моя, но и о том, что все это высококачественные и дорогие продукты, о которых я раньше даже не задумывалась, потому что у меня нет денег.

— Меня не волнует это дерьмо, Сейдж. Я забочусь обо всех других твоих качествах, которые делают тебя лучшим другом для меня. Мне небезразлично, что ты появляешься здесь с кучей косметики в руках, даже не спросив меня, потому что ты знаешь, что я ни за что не смогла бы принарядиться без твоей помощи. Мне небезразлично, что ты пригласила меня на тако и маргариту. Меня волнует, что, когда я делаю заметки на уроках, когда ты их пропускаешь, ты благодаришь меня так, как будто я завоевала для тебя целое королевство. Меня волнует, что тебе насрать на все, что люди говорят обо мне, ты решила узнать меня получше, прежде чем принимать решение. У меня есть для тебя миллион других вещей, но давай просто оставим все как есть. Ты чертовски невероятна, и когда-нибудь ты поверишь мне, когда я это скажу.

Она улыбается и наклоняет голову.

— Ты и сама довольно хороша, Фэллоуз. Так хороша, что я сбегу с тобой, если ты снова решишь уйти.

***

Мы отправляемся на игру пораньше, потому что оказывается, что Сейдж, возможно, недостаточно горячо говорила о том, как сильно она любит футбол, и из-за того, как сильно она любит игру, она очень придирчива к тому, где мы сидим. Она находится на совершенно новом уровне волнения по поводу всего этого, безостановочно болтая всю дорогу до стадиона обо всех игроках и статистике команды. Она даже расхваливает Гейба, полностью игнорируя свое обычное нежелание говорить о моих Связанных в ее волнении по поводу того, что мы смотрим игру сегодня вечером.

Я совсем не возражаю, потому что видеть ее такой счастливой — это неслыханно. Мы дружим уже несколько недель, и самое большее, что я от нее добилась, — это застенчивая улыбка и время от времени сухой смешок, но прямо сейчас она излучает радость.

Мы должны заехать к ней домой по дороге на стадион, и я жду в ее машине, отправляя Норту сообщения с новостями, как послушная маленькая собственность. Он посылает много односложных ответов, как будто я на самом деле не стою его времени, поэтому я делаю свои сообщения слишком длинными и подробными, просто назло.

Я надеюсь, что его, черт возьми, это бесит.

Я хихикаю про себя, как ребенок, когда дверца машины снова открывается, и Сейдж скользит обратно на водительское сиденье.

— Я захватила сезонный абонемент Марии для тебя, так что мы можем сразу отправиться туда. Она сегодня работает допоздна, так что папа присылает ей новости. И нам не придется терпеть ее, — говорит Сейдж, заводя машину и выезжая с подъездной дорожки, ее плейлист включается, и в кабине гремят инди-панк-группы.

Мария — вторая Связанная ее отца и дополняет триадную связь ее родителей. Она работает в Совете адвокатом и одним из ключевых советников Норта, и из-за нее Сейдж трудно дружить со мной. Сейдж избегает ее любой ценой.

Я также собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы держаться подальше от ее психованной задницы. Можете ли вы представить себе, что вы настолько увлечены своим боссом, что сделаете все возможное, чтобы помешать дружбе его Связанной?

Нет, спасибо.

Мы приходим достаточно рано, чтобы припарковаться было легко, и Сейдж болтает со всеми, кого мы видим, как со своими старыми друзьями. Напыщенно, потому что все они смотрят на нее с жалостью и плохо скрытым недоверием, но все они признают ее, так что это на полшага выше, чем у других студентов колледжа.

Сейдж вздыхает и указывает на парочку.

— А вот и мои родители. Они сидят на моем месте и ждут нас.

О черт.

Сейчас это кажется большим давлением, на которое я не подписывалась, но Сейдж прикусывает губу, и я снова перехожу в режим защитной подружки, потому что я чертовски злюсь, что даже ее родители больше не являются для нее безопасным местом. Все отвернулись от нее из-за чего-то, что она не может контролировать.

Затем, как будто мое дерьмовое отношение было для него сигналом, появляется Райли с Джованной под руку, и они пробираются сквозь небольшую толпу, которая начала формироваться. Он смотрит на свою Связанную узами так, словно она зажгла весь его мир своей красотой, и вокруг них царит отвратительная атмосфера самодовольства. Как будто быть вместе недостаточно, они также должны бросать это всем в лицо.

В тот момент, когда Райли видит родителей Сейдж, он включает обаяние и треплется с ними, как полный придурок. Они тоже любезничают с ним, переступая через себя, чтобы поговорить с ним, как будто он не вонзил нож в сердце их дочери.

Отвратительно, многие из них отвратительны.

Сейдж секунду колеблется, прежде чем потянуть меня за руку, чтобы отвлечь мое внимание от ухмыляющегося лица Райли.

— Мы можем спуститься в раздевалку и повидаться с моим братом? Мне нужно подышать свежим воздухом.

Да, потому что здесь, на открытом ночном воздухе, чертовски душно теперь, когда ее засранец Связанный там, внизу, выглядит как настоящий стоячий парень.

Он гребаный подонок.

Я киваю и спускаюсь вместе с ней, наблюдая, как она с легкостью преодолевает все препятствия, игнорируя все дерьмовые взгляды окружающих, как профессионал. Я не воспринимаю это так же легко, и к тому времени, как мы добираемся до одного из тренировочных залов, я хмуро смотрю на каждого человека там, как будто собираюсь сделать себя их проблемой.

Сейдж ударяет меня по плечу, чтобы вывести меня из моего дикого