В следующую карательную экспедицию такого рода Харальд послал уже своего официального представителя Кетиля Плосконосого, «славного вождя». «Кетиль поплыл на запад за море, и там у него было несколько сражений, и он во всех одержал победу. Он подчинил себе Южные острова и сделался их хозяином. Он заключил мир с самыми великими вождями в западном море». То есть Кетиль, при помощи флота Харальда, приобрел неплохие владения для самого себя. Сделав это, он «отослал армию назад», и Харальду только и оставалось, что кипеть от злости, сколько сил хватит. После этого сага повествует нам про Ауд Многомудрую и Дублинское королевство: «Кетиль Плосконосый выдал свою дочь Ауд за Олава Белого, величайшего конунга в западном море».

Только что очищенные от викингов Оркнейские острова оставались вассальным владением Харальда с ярлом во главе, хотя сами островитяне редко относились к владычеству Норвегии слишком серьезно. Сигурд Могучий, первый ярл, вскоре стал расширять свои границы. Вместе с Торстейном Рыжим, внуком Кетиля Плосконосого, он вторгся в Шотландию и опустошил Кейтнес и Садерленд. Однако там смертельный укус Мелбригди Зуба положил конец успехам Сигурда.

Сразу же вслед за этим во владениях оркнейского ярла наступил хаос, пока Норвегия не поставила там другого ярла. «После этого Эйнар стал ярлом островов и могущественным мужем. Он был безобразен и слеп на один глаз, но, несмотря на это, очень зорок… Он был назван Торф-Эйнаром, так как велел резать торф на топливо, потому что на Оркнейских островах не было лесу».[76] К слову, этот Эйнар был единокровным братом Хрольва Пешехода, пожалуй, более известного как герцог Ролло, который в те же времена отправился на Гебриды набирать себе войско для завоевания Нормандии.

Вскоре власть нового ярла подверглась серьезному испытанию. Двое из беспокойных сыновей конунга Харальда убили в Норвегии отца Эйнара и верного друга Харальда. «Они сожгли его в дому вместе с шестьюдесятью людьми».[77] Один из сыновей Харальда – Хальвдан Высоконогий, – зная о гневе своего отца, «захватил три боевых корабля, набрал себе людей»[78] и уплыл прочь – выжидать, пока страсти не утихнут. Однако он решил отправиться в те страны, которых благоразумный убийца должен был бы избегать. «Хальвдан Высоконогий приплыл на Оркнейские острова, застал Эйнара ярла врасплох, и тот сразу же бежал с островов, но вернулся назад той же осенью и застал врасплох Хальвдана. Они сошлись, и после битвы Хальвдан обратился в бегство. Это было уже с наступлением ночи. Эйнар и его люди… утром, как только начало светать, стали искать бежавших и убивали каждого на месте».[79] Хальвдана нашли последним: он прятался среди скал на острове Саут-Рональдсей. Он был схвачен живым и привезен к Эйнару, который вырезал у него на спине орла своей собственной рукой.

Узнав новости о судьбе сына, Харальд пришел в ярость и с флотом вновь отправился к Оркнейским островам. «Услышав, что из Норвегии прибыл конунг, Эйнар отправился в Нес (Кейтнес)»[80] – так было безопаснее. «Конунг и ярл вступили в переговоры через гонцов», и жажда мести конунга Харальда в результате была удовлетворена тем, что он наложил на острова огромную виру. По правде говоря, в основном от этого пострадали рядовые землевладельцы, поскольку ярл присвоил их права собственности в залог суммы платежа. Так или иначе, но Эйнар удержал за собой свое владение до самой смерти.

Трем сыновьям Торф-Эйнара – Торфинну Кроителю Черепов, Арнкелю и Эрленду – не хватило времени для того, чтобы показать, смогут ли они жить в согласии. На их общее владение обрушился сам «король смуты» Эйрик Кровавая Секира. «Он отправился… на Оркнейские острова, [ярлы подчинились ему, и он] там набрал большое войско. Затем он поплыл на юг в Англию и разорял Шотландию всюду, где он приставал к берегу».[81] Похоже на то, что Эйрик относился к островитянам как к своему личному резерву для набора бойцов. Когда его наконец изгнали из Йорка, он вновь поплыл к Оркнейским островам, включил в команду своего пиратского флота двух ярлов и множество менее знатных жителей и отправился в свой последний, роковой для него поход. Арнкель и Эрленд были убиты в Англии под его стягом, но «Торфинн долго правил островами и дожил до старости».[82]

Однако и после смерти Эйрика неприятности не оставили Оркнейские острова. Туда с юга переехала его семья. «Они взяли с собой все корабли, которые были у Эйрика, всех людей, которые захотели последовать за ними, а также все богатство, которое скопилось у них от налогов в Англии или было добыто в походах».[83] Сыновья Эйрика продолжили семейную традицию и, в промежутках между летними походами в Ирландском море, полновластно распоряжались Оркнейскими и Шетландскими островами. Однако подлинным отпрыском Эйрика оказалась их сестра Рагнхильд. Долгих двадцать лет она была занята тем, что выходила замуж за ярлов и убивала их, плела интриги, чем поддерживала беспорядок на островах. В результате проведенной ею широкомасштабной чистки путь к наследованию владением был открыт для великого ярла Сигурда Толстого. Сигурд считается, по крайней мере формально, первым ярлом, принявшим христианство. По иронии судьбы он, распространивший власть Оркнейских островов далеко за их пределы, был принужден к тому, чтобы стать вассалом и человеком конунга Норвегии. Ярл и конунг встретились на борту корабля. Оба ждали, пока не ослабеет прилив в Пентланд-Ферте, под прикрытием так называемых стен – в этом месте пережидали прилив тогда, пережидают его там и сейчас. Сигурд на единственной своей ладье шел вдоль берега, направляясь к переправе через Ферт в Терсо, когда появились пять незнакомых длинных кораблей. Это были корабли Олава сына Трюггви, направлявшегося домой из Ирландии в Норвегию.

«Когда конунг узнал, что ярл там, он велел позвать ярла для разговора с ним».[84] Ничего не подозревающий Сигурд принял дружеское приглашение и прибыл на борт корабля конунга со своим малолетним сыном. «Конунг после немногих слов сказал, что ярл и весь народ его страны должны креститься, а в противном случае ярл должен будет умереть на месте, а конунг пройдет по островам с огнем и мечом и разорит страну».[85] В то же время вынутый из ножен меч был угрожающе направлен на сына Сигурда. «Ярлу оставалось лишь согласиться. И он принял крещение, так же как все, кто был с ним».[86]