Зря не взяла с собой шляпку.

За второй группой пришли спустя где-то час, и удача снова продемонстрировала мне филейное место. Я уже почти добралась до вожделенных кованых узоров, почти за них ухватилась, и тут какая-то наглая бабища сокрушительным движением бедра оттеснила меня назад, а сама под возмущенный гомон горожан на удивление прытко просочилась в приоткрытые створки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— У меня к его величеству срочное дело! — важно заявила она.

Овца.

— У нас у всех здесь строчные дела! — завозмущались мои друзья по несчастью, которым не хватало удачи, а может, наглости добраться до короля.

Мгновение, и стражник с самым безразличным видом и демонстрацией абсолютного пофигизма снова закрыл ворота.

Постепенно, аккуратно, незаметно я сумела придвинуться к ним вплотную, уговаривая себя быть сильной и не падать в обморок от духоты и вони. Теперь по́том несло со всех сторон, и чувство было такое, будто я и сама уже вся давно не благоухаю. Вот как увидит меня Галеано, как понюхает…

Впрочем, зачем бы ему меня нюхать? Буду держаться от него подальше, говорить с ним можно и на расстоянии. А пока продолжай махать веером, Даня!

Мысленно приободрив себя, горемычную, стала терпеливо ждать и надеяться на благосклонность фортуны, а когда увидела направляющегося к нам стражника, расцвела от счастья. Оглушенная этим чувством, даже не сразу вникла в смысл брошенных им бесцветных слов:

— На сегодня все. Его величество больше никого принимать не станет. Возвращайтесь через месяц.

— Через месяц?! — возмущенно выкрикнули из толпы, и только тут до меня дошло, что зря я улыбаюсь. Пора начинать скрежетать от досады зубами.

Я сейчас кого-нибудь покусаю!

— Послушайте! — вцепилась я в кованый узор ворот с такой силой, будто от того, насколько крепко буду держаться, зависело мое будущее. — Я здесь с пяти утра стою. Мне очень нужно переговорить с королем. Это, можно сказать, вопрос жизни и смерти. Прошу вас!

— Здесь у всех вопрос жизни и смерти, — усмехнулся кто-то слева.

А справа ворчливо добавили:

— Я тут уже третий месяц пороги обиваю.

Третий? Нет, столько времени у меня точно не было.

— Пожалуйста, — взмолилась, с надеждой глядя на молоденького военного. — Много времени я у его величества не отниму. Прошу.

Господи, пожалуйста, пусть у него дрогнет сердце! Пусть не останется равнодушным к слезным просьбам хорошенькой, но такой несчастной девушки!

Народ выжидающе замолчал. Видимо, стало интересно, какое решение примет военный. Смерив меня коротким взглядом, он потянулся к задвижке, и тут, как назло, его окликнул грузный детина в темно-синем мундире.

— Ты что творишь?! Сказано же: больше никого не впускать! Тебе неясен приказ?! — В несколько шагов преодолев короткое расстояние, он продолжил распекать парня: — Купился на смазливую мордашку и ладную фигурку? Нечего девицам вроде этой делать во дворце! Понял? Нечего!

Постойте-ка… Это что еще за дискриминация по половому признаку?

— Но мне надо переговорить с правителем! — возмутилась я такому выпаду.

Толпа вокруг затаила дыхание. Многие наверняка уже успели забыть, зачем вообще сюда пришли.

— И о чем же госпожа мещанка собралась переговаривать с его величеством? — ухмыльнулся военный, продолжая скользить по мне пренебрежительным взглядом.

Жена от него, что ли, сбежала? Хотя нет, это из оперы про Галеано.

— О Средиземье, — расправив плечи, громко и четко проговорила я. Народ возбужденно зашептался. Сцена, свидетелями которой им довелось стать, их все больше увлекала. — Его величество должен знать…

Но проклятый «мундир» меня перебил:

— Я тебе скажу, что ты должна знать: есть правила, и никто их не станет нарушать ради какой-то нахальной девицы. Если так не терпится отнять у короля его драгоценное время, напиши письмо. А сейчас уходи! Вы все расходитесь! Да поживее! — отлепив от меня злой взгляд, раздраженно прогремел солдат. — Иначе месяц до следующей аудиенции проведете в тюрьме! Уж туда-то я вас точно смогу провести. Прямо сейчас и проведу. С удовольствием, — ухмыльнулся он криво, снова сосредотачиваясь на мне.

Вот честное слово, хуже Гиты.

— Лучше уходи, — коснулась моего плеча женщина в простом сером платье. — А то ведь и правда в тюрьму упрячут. И хорошо, если через месяц отпустят. А ведь могут и вовсе о тебе забыть.

Забыть?

Некоторых личностей (не будем показывать пальцем) так и хочется отправить на жертвенник к накаи.

Уходила я злая, униженная, совершенно разбитая. Письмо ему напиши… Думает, я не писала? Да я несколько часов над ним корпела, а потом еще неделю с замиранием сердца ждала ответа! Надеялась, Редфрит явится в «Корону» и заберет меня. Но шли дни, а по мою душу так никто и не приходил.

Пыталась устроиться во дворец прачкой, служанкой… да хоть кем-нибудь(!) — не взяли. Прислуги во дворце, мол, достаточно, а желающих служить лордам и леди еще больше. Нужны рекомендации, а без них — нечего и соваться.

Ходила я также к колдунье, надеясь, что магия поможет проложить дорогу к чужому мужу. За баснословные деньги купила зелье, которое якобы способно отворить любые двери, но, выпив его, не сумела отворить даже дверь своего номера. Меня вдруг резко скрутило, да так сильно, что думала не выживу.

После того случая с сомнительными снадобьями я завязала и поняла, что помимо чародеек и магов в Треалесе немало шарлатанов.

Обратная дорога по солнцепеку казалась бесконечной. Единственное, чего мне сейчас хотелось, — это скорее добраться до отеля и утопиться в ванне с прохладной водой. А может, просто утопиться. Потому что идей у меня больше не было, а ждать еще месяц в надежде, что в следующий раз повезет и я все-таки сумею добраться до этого вечно занятого… Нет, не вариант. А значит, надо брать себя в руки и снова что-то придумывать.

Поднявшись по лестнице, устланной светлой дорожкой, миновала длинный коридор, завернула за угол и запнулась. Дверь в мой номер была приоткрыта, и из комнаты доносились очень подозрительные звуки. Уборка? Вряд ли. Нелира, молоденькая горничная, за которой был закреплен мой номер, всегда убиралась по утрам, а значит…