Есть уже что-нибудь интересное?

Джене Паркер | 06.09.2017 14:33

Другие горничные сказали ей,

что в люксе есть скрытые камеры

Аманда Харрис | 06.09.2017 14:34

Наши????

Джене Паркер | 06.09.2017 14:38

Нет нет нет

Джене Паркер | 06.09.2017 14:38

КВ сама установила камеры

Аманда Харрис | 06.09.2017 14:39

А ок

Джене Паркер | 06.09.2017 14:40

Много разных женщин приходят

и уходят в течение дня

Джене Паркер | 06.09.2017 14:41

Скоро буду знать больше

Аманда Харрис | 06.09.2017 14:45

Ок

Аманда Харрис | 06.09.2017 14:45

Держи меня в курсе

Дневник Лоры Риччи 5 сентября, 2017

Сегодня был мой первый день работы в качестве писателя-призрака Кэт Вольф. Странный термин «писатель-призрак». Представляю себе мое будущее резюме: Лора Элизабет Риччи. Образование: Вылетела из колледжа. Профессия: Писатель-призрак.

Звучит неплохо.

Я собиралась поехать в «Плаза» на метро, но когда я вышла из дома, меня уже ждал черный кроссовер. Боб вышел и открыл мне дверь.

– Доброе утро, Лора, – сказал он, когда я забралась внутрь. – Там для вас приготовлена бутылка воды и чашка кофе. Кэт сказала, что вы предпочитаете черный кофе.

Никогда прежде он не был так разговорчив со мной.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Я сделала глоток кофе. Он был не слишком горячим и не слишком холодным – ровно такой, как надо.

– Вы прям идеально рассчитали, – заметила я. – Кофе оптимальной температуры.

Боб оторвался от дороги и взглянул на меня в зеркало заднего вида.

– Я всю жизнь этим занимаюсь, – сказал он. – Кое-чему научился в процессе.

– Вы работаете на Кэт на полную ставку? – поинтересовалась я.

– Ага. Вот уже три, даже почти четыре, года.

– Вам нравится?

– Лучшая работа из всех, что у меня были.

– Что вы думаете о Кэт? – спросила я немного нервно.

– Я ей жизнью обязан. Для нее сделаю все что угодно, – он снова бросил взгляд на меня. – Преданность. Вот что она ценит больше всего. Если ты ей предан, она за тебя пойдет в огонь и воду.

Преданность. «Это я могу, – подумала я. – Я могу быть преданна Кэт». Я откинулась на кожаное сиденье и отпила кофе, немного приободрившись.

Оказавшись в «Плазе», я поднялась наверх и обнаружила дверь комнаты Кэт распахнутой настежь. Я тихонько постучала, чтобы сообщить Кэт, что я на месте.

Я услышала ее глубокий голос, доносящийся эхом из гостиной:

– Заходи, заходи!

Она ждала меня за столом, уже погруженная в работу.

– Я опоздала? – спросила я, надеясь, что не испортила все в первый же день работы.

Она покачала головой:

– Нет, вовсе нет. Просто я люблю приступать к делу пораньше.

Мы начали утро с того, что заказали завтрак в комнату и обсудили кое-какие идеи Кэт для рассказов. Эти идеи мы анализировали и оценивали до тех пор, пока не сузили список сюжетов до одного – о разводе – и не решили, что эту историю я и напишу первой.

– Определенно, он не будет тем самым рассказом, – сказала она, – но идея стоит того, чтобы ты ее развивала.

Я не отрицала, что все именно так. Сюжет не грандиозный и едва ли когда-то станет совершенством, но, определенно, из него может получиться вполне достойный рассказ для будущего сборника.

Хотя мы уже обо всем договорились, Кэт еще раз удостоверилась, что я точно понимала нашу цель. Нам нужен контракт с издательством на книгу – а лучше на две – с существенным авансом и с большим выхлопом – по сути, нам нужно достаточно денег и славы, чтобы это сотрудничество заложило фундамент для наших литературных карьер в долгосрочной перспективе. Наилучший способ для этого, по ее мнению, – написать рассказ – настолько потрясающий, чтобы он стал вирусным (или настолько близким к эффекту вирусной публикации, насколько может быть рассказ), а затем использовать это для того, чтобы добиться сделки с издательством.

Наилучшее место для публикации нашего рассказа – «Нью-Йоркер», поэтому на него нам и следует ориентироваться. Нам нужно изучить старые номера издания и понять, какие рассказы нравятся редакторам.

– У каждого редактора свой подход, – пояснила Кэт. – У них у всех есть свои критерии и набор каких-то отличительных черт, которые они ищут в текстах. И вон там, – она указала на большую гору коробок, высившуюся в дальнем углу гостиной, – хранятся все секреты.

Мы подошли к коробкам, она открыла их, показав сотни старых номеров «Нью-Йоркера». Остаток утра она просидела на кушетке, читая номер за номером и вырывая страницы с рассказами, из которых я, по ее мнению, могли почерпнуть полезные сведения, тогда как я сидела за столом и писала.

На ланч мы не выходили. Вместо этого снова заказали еду в номер. К тому времени, как прибыл ланч, у меня затекли ноги, так что после еды я спросила, не хочет ли она погулять со мной в Центральном парке.

– Нет, спасибо, – отозвалась она. – Я уже делала зарядку утром. Но тебе следует пройтись.

На улице было жарковато – даже слишком жарко, – но меня это не смущало. Я всегда любила Центральный парк, и каждый раз, стоило мне только оказаться в этом месте, я заново в него влюблялась. По дороге я размышляла о том, как буду писать рассказ о разводе, проигрывала его в голове, как кино.

Когда я вернулась в люкс, дверь оказалась заперта, и Кэт не ответила на мой стук. Я предположила, что она пошла вниз, или в ванной, или еще что-то, поэтому я прислонилась к стене и стала ждать. Я позвонила ей, но вместо гудков сразу включался автоответчик. Я отправила ей сообщение, но она не ответила.

Примерно через полчаса появилась горничная, чтобы убраться в люксе. Я объяснила ей, что я подруга Кэт, и после недолгих уговоров убедила ее впустить меня. Кэт там не было, но она оставила стодолларовую купюру для горничной на кушетке, как и прежде.

Пока горничная наводила порядок, я села за стол и продолжила работать. Кэт не было три часа, и за все это время от нее не пришло ни единой весточки. Она долго извинялась, когда вернулась. Возникла какая-то проблема в ее банке, и ей пришлось срочно нестись туда подтверждать перевод от отца, она даже не представляла, как много времени прошло.