Леон тоже не рвался на эту встречу, но по своим причинам.

— Если Матадор следит за Чихушей твоим, значит, он следит и за нами. Не слишком ли открыто мы его провоцируем, раскрывая новую жертву?

— Вообще-то, то, что он следит за Чихушей, как раз неплохо: у него меньше времени на нас. Я не уверена, что он знает о нашем участии. Я даже подумываю о том, чтобы Чихуша как-нибудь подсказал ему — намеком, разумеется.

Леон покосился на нее с явным сомнением.

— Ты хочешь спровоцировать психа?

— Он не псих, а социопат. И не спровоцировать, а подманить поближе. Не переживай, я пока только раздумываю об этом. Мне бы хотелось, чтобы он держался поближе к нам в клубе, а для этого ему нужно знать, кто мы.

— Он начнет на нас охотиться, а не исповедоваться!

— Одно не исключает другое, — заметила Анна. — Его убийства картинны, он наверняка гордится своими принципами, поэтому не исключено, что он захочет поговорить. Его, вероятно, уже сейчас мучает то, что он никому не может рассказать о своих деяниях! Он же народный мститель, Бэтмен местного разлива.

— Дай догадаюсь… Фильо любил поговорить?

— Еще как! Именно поэтому бразильский журналист Марсело Резенде долго добивался интервью с ним — и не зря. Тогда Фильо поведал и как кромсал папочку, и как резал преступников на улицах. Как я уже говорила, полиция держалась подальше от преступных кварталов. Соответственно, никто бы не узнал о многих преступлениях Фильо, если бы он сам не начал трындеть. Матадор умнее и холоднее своего прообраза, он действует осторожней: одно убийство в год показывает, что он хорошо держит под контролем свою страсть. Но рано или поздно ему надоест тишина.

— Знаешь, давай все-таки оставим интервью с этим психом как План Б и попытаемся подобраться к нему незаметно!

— Примерно этим мы сейчас и заняты.

Анна догадывалась о том, что увидит на этой встрече. В интернете ей удалось найти старые фотографии Виталия и Дианы, сделанные еще до аварии. Это была красивая и счастливая пара — тот редкий случай, когда счастье не нужно изображать, оно и так светится в глазах. Диана нашла любимого человека, а потом потеряла его навсегда. Вряд ли три года способны полностью вылечить такую рану. Поэтому Анна предполагала, что встретится с женщиной, иссушенной горем…

А вместо этого дверь им с Леоном открыла молодая подтянутая красавица. Диана прекрасно знала, о чем они будут говорить, и веселой она не выглядела, но и подавленной — тоже. Это было странно и никак не сочеталось с тем психологическим портретом, который Анна себе наметила. Удивляться она не спешила, она слишком мало знала о вдове Виталия Павлова, чтобы делать какие-то выводы.

Диана держалась с ними вежливо, но холодно. Она пригласила их на кухню, заварила чай. Анна слышала, что в соседней комнате работает телевизор — похоже, какие-то мультики идут, и в коридоре полно детских вещей, а вот мужских нет. Получается, это дети Виталия, а Диана так и не вышла замуж. Но почему она тогда спокойна? Обычно вдовы, прошедшие через это, смотрят на каждого нового следователя с надеждой. Они уже не могут вернуть любимых, однако надеются добиться справедливости. Диане же хотелось, чтобы встреча поскорее закончилась, и она этого не скрывала.

— Появились какие-то указания на убийцу? — спросила Диана. — Вы знаете, кто это?

— Пока не знаем, но надеемся узнать.

— Вот как… А я, видимо, должна вам помочь?

— А вы, видимо, не очень хотите? — поинтересовался Леон. Похоже, он заметил то же, что и Анна. — Простите мне мою бестактность, но я давно уже не слышал, чтобы родственники жертвы звали убийцу убийцей.

— Как же его тогда зовут?

— Подонком. Чудовищем. Зверем. Любым словом, выражающим ненависть.

— Но я не могу сказать, что ненавижу его, — пожала плечами Диана. — Все сложно… Сложно это объяснить. Я даже не уверена, что у меня получится.

— Вы любили мужа?

Она ответила сразу же, без сомнений, уверенно глядя Анне в глаза.

— Да.

— Но вы все равно не можете ненавидеть его убийцу?

— Понимаете… Я считаю, что мой муж умер, не когда его задушили, а когда он сбил того мальчика.

И Диана рассказала им то, что укрылось между строк сухих полицейских отчетов.

Виталий Павлов не был виновен в аварии. Он был не из тех, кто гоняет больше нормы или не смотрит по сторонам, он всегда был очень внимателен на дороге. Но от всего ведь не убережешься: четырнадцатилетний мальчишка просто вылетел под машину на велосипеде там, где пешеходного перехода и в помине не было, а обзор закрывали кусты. Виталий ударил по тормозам и попытался остановить автомобиль, но многотонная махина не может просто застыть на месте. Мальчика переехали все четыре колеса, он умер до приезда «скорой».

Так что Виталию не потребовалось подкупать суд, его оправдали вполне справедливо. Но вот сам себя он не простил. Даже родители ребенка, видя, как он убивается, оставили его в покое. Никто не мог наказать его так, как он сам.

— Он места себе не находил, — вздохнула Диана. — Ему всюду мерещился этот мальчик, снился по ночам. Началась бессонница, а к врачу Виталик идти не хотел. Он тупо перестал ходить на работу. Сначала начальство вошло в положение, все ждали, когда он образумится… Но вечно это продолжаться не могло. Его уволили, и он стал только моей проблемой.

На Диану свалилась не только забота о двух маленьких детях, но и присмотр за мужем, да и работу никто не отменял — кто-то должен был приносить деньги в семью. А работа администратора лишь кажется простой, Диане приходилось по десять-двенадцать часов оставаться на ногах, да еще и улыбаться, потому что она не имела права ни с кем делиться плохим настроением.

Она терпела и надеялась, что все вот-вот наладится, держалась из последних сил за счастливые воспоминания. Однако постепенно даже ей пришлось признать, что в конце туннеля нет света. Некоторые люди способны справиться с любыми трудностями, восстановиться даже после самых суровых ударов судьбы. К сожалению, Виталий был не из их числа. Он продолжал катиться вниз.

Чтобы справиться с душевной болью, он начал прикладываться к бутылке, а вот идти к врачу категорически отказывался. Его постоянный страх перед призраком стал плодородной почвой для агрессии. Он пугал детей, пытаясь обвинить их в чем-то — он и сам не знал, в чем. Он мог внезапно, безо всякой причины, начать орать на Диану, обвиняя ее во всех смертных грехах. Жить рядом с ним становилось не просто трудно — опасно!

— Вот вы, наверно, смотрите на меня и думаете: какая дрянь! — невесело усмехнулась Диана. — Не поддержала своего мужика, забыла, что клялась с ним быть и в горе, и в радости… Но я пыталась, честно, пыталась!

— Никто вас ни в чем не винит, — тихо сказала Анна. Сейчас было не лучшее время изображать бессердечную следовательницу.

— Как же… Да я за эти годы чего только не наслушалась! Некоторые даже обвиняли меня в том, что это я наняла убийцу, чтобы избавиться от Виталика!